стал. Надеюсь это всё же не то, чем выглядит со стороны…
Спальня оказалась ещё скромнее чем зал. Простая, прямоугольная, грубо сколоченная кровать без матраса, на которой лежал довольно толстый плед — видимо, заменял и простыню, и матрас.
— Прежде, чем мы начнем, хочу сказать тебе кое о чем, — напряженно повернулся он ко мне, усаживаясь на кровать.
Твою мать, похоже всё-таки то самое.
— Так, друг мой, я не то, что бы кого-то осуждаю, — поднял я руки ладонями вперед, прерывая его. — У каждого свои предпочтения, и вообще — на вкус и цвет, как говорится, товарищей нет…
— Ты о чем? — нахмурился чародей.
— Я по девушкам, — пояснил я, делая шажок назад.
— Рад за тебя. А к чему ты об этом?
— К тому, что мне мужчины в этом плане не интересны, — решил я поставить точку.
Секунд семь. А может, и все восемь, не уверен… В общим, он уставился на меня с таким неподдельным непониманием, переходящим в полнейшее недоумение, что я почувствовал себя глупо и неловко. За всю эту ситуацию, за этот разговор и эту сцену… Твою дивизию, пойду-ка я отсюда, от греха подальше.
— Да я тоже по женщинам! — воскликнул пришедший, наконец, в себя Виталий. — И вообще, причем здесь ориентация⁈
— А на кой мы собираемся заниматься тобой в спальне, а не, допустим, в кабинете? — задал я встречный вопрос. — Ну и плюс твоя внешность… Без обид, но такие часто ассоциируются с геями.
— Я не знаю, что и с чем ассоциируется в твоем разуме, Аристарх, но нет, я стопроцентный гетеросексуал. У меня есть жена и двое детей!
— Ну, я слышал, что многие из них заводят семью для прикрытия, — пожал я плечами и перевел тему, пока налившийся багровым чародей вновь не раскричался. — И почему в спальне ты так и не объяснил.
— Потому что у меня нет здесь кабинета! Остальные комнаты используются в качестве хранилища и склада самого дорогого и ценного имущества! Артефакты, дорогие реагенты, походная казна — всё это в остальных трех комнатах!
Ах, вот оно чего… Ну да, походная казна занимает немало места, не говоря уж о разного рода дорогой добыче. Это мне хорошо, всё габаритное и при этом ценное просто на кораблях храню, в основном на «Змее». Только не у всех есть здоровенный личный боевой корабль с весьма внушительными трюмами…
В общем, через минуту, когда недоразумение разрешилось, он вернулся к тому, что пытался сказать изначально.
— Когда ты получишь доступ к моей ауре, ты увидишь кое-что, — неохотно произнес всё ещё слегка обиженный маг. — Прошу тебя только об одном — не реагируй слишком бурно и позволь мне всё объяснить, когда закончишь. Пообещаешь мне это?
— Если то, что я увижу не будет нести мне непосредственной угрозы сразу же при обнаружении, то обещаю — я дам тебе такую возможность… Но может облегчим друг другу задачу и обсудим это сразу?
— Сперва дело, — покачал он головой. — Мне будет проще, если ты сам задашь интересующие тебя вопросы… Так что давай начнем. Что я должен делать?
— Расслабиться, снять естественную защиту и не сопротивляться моей магии, — ответил я, щелчком пальцев сотворив десятки тоненьких молний, что под изумленным взглядом чародея сами собой начали складываться в незнакомые ему символы и чертить семиугольную звезду прямо на полу. Конечно, пациент оказался не идеально в центре, но тут был тот редкий для ритуальных чар на основе магической геометрии случай, когда подобных точностей и не требовалось. В пределах фигуры и не сопротивляется — и ладно.
Глава 18
Откровенно говоря, копание в чужой энергетике и ауре не входит в число моих любимых занятий. Муторное, скучное занятие, отдающее ковырянием в чьих-то кишках, к тому же требующее немало сил и огромной концентрации. То, что я собирался провернуть с Невзоровым было задачей одновременно и простой, и очень сложной. Простой в том смысле, что сам по себе механизм ритуала в основе своей достаточно прост и примитивен — бери да заставляй ауру и магическую энергию подопечного действовать в точности так, как надо тебе. А затем повторить это несколько десятков, а лучше сотню и больше раз.
Это было что-то вроде работы с мускулами, когда путем многократных повторений одного и того же упражнения ты заставляешь тело запомнить, как его правильно делать. Довести до бессознательного автоматизма, при котором тебе достаточно подумать о том, что бы его выполнить — а тело уже само, на автоматизме, делает всё как надо.
Сложность же заключалась в том, что я должен был действовать с хирургической точностью. Ведь работал я не с собственной энергетикой и аурой, что были для меня открытой книгой и повиновались едва ли не раньше, чем я успевал оформить в мысль своё намерение их использовать. Сейчас я, в виде потока чистого сознания, опутав пациента целой паутиной заклинаний — сенсорных, лечебных, магии познания — потихоньку приступал к своей основной задаче. И это было очень непросто…
Проблема Невзорова заключалась в том, что на него всё ещё действовали остаточные побочные эффекты того метода, которым он взял ранг Архимага. Это усложняло ему возможности манипуляции собственной маной на необходимом уровне — он примерно понимал, что и как надо делать, регулярно пробовал, но результата небыло. Доспех для активации требует разового воздействия практически всей ауры и энергосистемы — если речь идет о Доспехе седьмого ранга. А вот с аурой у моего временного ученика как раз-таки были определенные проблемы — она в некоторых участках почти не поддавалась сознательным попыткам манипуляции со стороны хозяина. Не омертвела, нет — скорее потеряла чувствительность, как конечность, которую отсидели.
Что бы обойти эту проблему я и пытался все эти недели и месяцы его регулярно пытаться сплести Доспех не сразу седьмого ранга, а сперва шестого и уже затем его усложнить и переделать в нужный. И это приносило определенные плоды — с каждым разом ему удавалось всё лучше и лучше. Даже остальные полученные у меня заклинания седьмого ранга, что поначалу срабатывали лишь два раза из трех и хуже, чем должны, уже почти достигли приемлемого уровня. Куда расти ещё есть, но зарядить на твёрдую троечку по пятибалльной шкале новоиспеченный чародей был уже способен… Правда, на данный момент всё ещё оставался слабейшим из встреченных
