пожизненное для этих двоих, но я был настойчив. И да, маленькие жёлтенькие сувениры, надеюсь, тебе понравились. Как на счет свидания сегодня вечером? Приду в шесть. Не прощаюсь».
Я хмыкнула. Вот же ж нахал. Потом покосилась на сейф с золотом… Но, в общем-то, имеет право. На данный момент ни один ухажёр не одаривал меня средствами, на которые можно отгрохать храм имени себя любимой, да ещё и останется на миленькую маленькую квартирку на южном побережье Джапоны.
Надпись обратилась в фиолетовую сверкающую пыль и тут же растворилась в воздухе. Что ж… Кагеноками определенно знает, как можно расположить к себе женщину.
Выйдя из банка, я поправила шарф и прикинула, куда можно направится, чтобы отметить это замечательное событие. Пожалуй… есть одно чудное местечко.
* * *
— Марджари, дорогая моя, вы удивительно настойчивы. — Господин Розенцвайг смотрел на меня поверх очков, показывая, что, когда ему нужно, зрения ни капельки не нуждается в увеличительных линзах.
Я оперлась грудью на витрину, позволяя ему остановить взор на моем декольте (шарф благоразумно отодвинула, стоило только войти в магазинчик).
— Господин Розенцвайг, я предлагаю лучшую цену. И даже готова сводить вас на обед в «Ночную закусочную».
— Она на то и ночная, что днем не работает!
— Поверьте, ради нас с вами заработает.
Он рассмеялся:
— Милая моя, вы определенно получили дар убеждения от самого неба. Хорошо, я продам вам колье и серьги в виде огненных птиц. Как и обсуждали, по той же цене.
Я чуть не захлопала в ладоши как девчонка. В жизни могут быть разные ситуации, но произведения ювелирного гения Розенцвайга — это нечто, что не описать словами.
Тихонько звякнул колокольчик у дверей, и в магазинчик вошел мужчина в тёплом джапонском кимоно.
— О, Масуми! — улыбнулся Розенцвайг. — Мы как говорим о тебе. Марджари очень хотела тебя видеть.
— Меня? — уточнил господин Исудзу, удивленно глянув на меня. — Надеюсь, вас не оболгали?
Розенцвайг оскорбленно фыркнул, напоминая моего Изю.
— Нет, чистая правда, — рассмеялась я. — Видите ли, я задолжала нашему уважаемому ювелиру обед в «Ночной закусочной», поэтому уже собиралась идти к вам и слёзно просить открыть заведение.
Господин Исудзу приподнял брови, не ожидав такого поворота, однако потом улыбнулся и кивнул:
— Что ж, почему бы и не открыть ради старых добрых друзей?
* * *
В «Ночной закусочной», пусть и распахнувшей свои двери днем только для нас, было, как всегда, уютно. Я с трудом держала себя в руках, стараясь не думать о восхитительных запахах, доносившихся с кухни. Так уж вышло, что планировка помещения позволяла частично видеть, как готовит хозяин и… сходить с ума от предвкушения.
— …к зиме поеду на север префектуры Ёдзу, — тем временем болтал господин Розенцвайг, — погреюсь в местных онсэнах. Всё же прекрасный народ — эти джапонцы. Они мудро построили тьму отельчиков в сказочно красивых местах. Там столько горячей воды, что можно обратиться русалкой и жить, не зная бед. Слышишь, Масуми? Я тут твоих хвалю!
— Могу в свою очередь сказать, что тлен-авивцы ни в чем не уступают ни в смекалке, ни в трудолюбии, — раздался смешок господина Исудзу, показавшегося с подносом в руках. — Одно ваше Бессмертное море чего стоит. Там может плавать даже тот, кто никогда этого не умел.
— Это всё из-за соли, — кивнул Розенцвайг, беря деревянные хаси и передавая мне. — Тем больше я люблю оба наших народа, которые к вершине своего развития пришли именно здесь, в Шавасаки.
Я рассмеялась. Старый плут, вот к чему вел. В свою очередь подхватила салфетки и положила так, чтобы можно было пользоваться двоим… нет, троим. Господин Исудзу достал третью пиалу, и стало ясно, что он намерен разделить трапезу с нами.
— А слышали? — вдруг произнес он. — Сплетню, что одна из джапонских придворных красавиц крутила роман со старшим братом императором, а сама тем временем пыталась совратить его племянника Тхэмина?
— Надо же, — хмыкнул господин Исудзу, подхватывая палочками лапшу. — Чего только не бывает.
Почему у меня ощущение, что это для него совсем не новость? Или просто воображение расшалилось?
— Не то слово, — кивнул Розенцвайг. — Правда, разобраться уже не удастся, говорят, она исчезла, скорее всего, умчалась к родне в Чайнань.
— А старший брат императора? — уточнила я.
Всё же судьба Отоко была тайной, покрытой мраком. И пусть меня совершенно не заботило, что будет с братом императора, но… не хотелось бы его встретить снова.
— Его не видели уже несколько дней, — пожал плечами Розенцвайг.
— Император-Солнце умело прячет неприятности в своей семье, — невозмутимо сказал Исудзу, взяв маринованный имбирь. — Думаю, мы о нем больше никогда ничего не узнаем.
Я отпила холодного домашнего лимонада и молча согласилась с ним. Не приведи Кагеноками, чтобы встреча с Отоко повторилась. Кстати, Кагеноками!
* * *
Дело шло к шести. Настроение успело смениться от: «Буду выглядеть самой прекрасной женщиной на свете» до «Вообще не буду одеваться, чего он тут не видел?». Изя молча наблюдал за мной и даже ничего не комментировал. Только вздохнул, когда я отказала госпоже Бет-Шалом в посиделках за рюмочкой наливки и господину Куригаве в вечеринке с ёкаями.
— Может быть, ну это свидание, а? — наконец-то спросил он, глядя, как я надела красное платье с черной вышивкой.
Просто и в цветах моего рода и ши-хотори. И отлично подходит к купленным сегодня сережкам, самое то. Хватит и так, а то Кагеноками от красоты потеряет сознание. А что делать с бессознательным богом, понятия не имею.
— Предлагаешь сбежать в окно? — поинтересовалась я.
Изя закатил глаза, мол, юморок у тебя ещё тот.
— Ладно, потом расслабимся, подберем отель на твои эти источники. Я согласен уже на них.
Последнее показывало, насколько Изя переборол себя, чтобы порадовать хозяйку. Конечно, там поди был какой-то умысел, о котором я пока не догадывалась, но… потом узнаю.
Кагеноками явился вовремя, проявив потрясающую пунктуальность. Едва я открыла дверь, как меня взяли за руку и прижали к себе.
— Эй… — начала было я, но губы обожгло поцелуем, от которого голова пошла кругом.
Пол под ногами и стены растаяли, мы снова оказались во тьме, по которой рассыпали бриллианты звезд.
Когда воздух кончился, мне с трудом удалось сообразить, что происходит. Кагеноками внешне отдаленно напоминал Кентаро Дайгу. Кажется, теперь это его настоящее обличие. Не менее красивое, кстати.
— Что за манера здороваться? — выдохнула я.
— Тебе не понравилось? — невинно уточнил он.
— Ну… — Я задумалась. — Ладно, это было неплохо.
— Неплохо? — Оскорбление в голосе буквально зазвенело храмовыми колокольчиками. — Ты говоришь, неплохо, женщина?
— Чтобы было хорошо, нужны не только поцелуи.
И пусть
