в столице и вся остальная лабуда…
Через час они были в его квартире, где случился жаркий секс, который он ни с кем до этого не испытывал. Девушка несмотря на свой возраст, по её же словам, 18 лет, оказалась настоящей мастерицей. В какой-то момент у него даже действительно возникли мысли о разводе с женой и приглашении данной проказницы в Москву…
* * *
— Гражданин Филонов! Гражданин Филонов! — в разум Петра Петровича жестким набатом прорывались чьи-то слова.
— Что? Вы кто? — он продрал глаза, ощущая сильную головную боль с похмелья.
Он лежал на кровати, укрытый одеялом в спальне, предоставленной ему квартиры. Напротив, него стояло несколько человек: двое в милицейской форме, двое мужчин в гражданской одежде, а рядом с ними мужчина лет под шестьдесят и какая-то гражданка непонятного возраста.
— Я…я… не хотела… а он… — слева от него раздался грудной голос Марии.
Он повернул голову и обомлел.
Девушка сидела на кровати, прижавшись спиной к стене, на лице девушки была размазана туш, были видны «дорожки» от слёз, на руках, прижимающих к груди часть одеяла, — кровоподтёки.
— Порвал одежду… а потом… потом… — она неожиданно для Петра Петровича зарыдала навзрыд.
— Нехорошо, гражданин! — раздался голос одного из присутствующих. — Я старший оперуполномоченный Титов Роман, — он предъявил быстро удостоверение, а потом захлопнул его, убрав в куртку. — На лицо у нас изнасилование. Гражданка, сколько вам лет?
— Семнадцать, я ещё никогда и ни с кем… — прорвалось сквозь рыдания девушки.
Стоящие на ногах смотрели на разорванную в клочья женскую одежду, лежавшую на полу рядом с кроватью. Женщина злобно смотрела на него:
— Вот ирод! Кастрировать надо таких, а потом расстреливать.
— Ваше имя, отчество, фамилия, быстро! — рявкнул Титов.
— Филонов Пётр Петрович! Я не понимаю… Я никого не насиловал! — дал петуха его голос.
— Опа! А это у нас чего? — обратил внимание один из людей в гражданском на лежавший рядом на тумбочке с кроватью пакет с белым порошком, часть из которого была рассыпана.
— Он меня… меня… Заставил его нюхать, а потом опять… — и опять зарыдала девушка.
— Ай-яй-яй, гражданин Филонов. Помимо изнасилования несовершеннолетней, у нас ещё и наркотики.
Через пятнадцать минут задержанный гражданин Филонов был доставлен в ОВД района, где его посадили в КПЗ. Он находился просто в невменяемом состоянии, ничего не понимая. Но осознавал, что с таким букетом обвинений он отсюда ни в какую Москву точно не поедет… Никто ему помогать не будет. Если изнасилование как-то можно замять, дать денег, то наркотики…
Ещё через три часа его вызвали в кабинет к следователю.
— Так что будет делать? — спросил его Титов. — У вас изнасилование несовершеннолетней — ст. 131 УК РФ — от восьми до пятнадцати лет. Наркотики в особо крупном размере — ст. 228 — от десяти до пятнадцати лет. Да вы рекордсмен! Сильно подозреваю, что судья вам на полную катушку даст. На все тридцать лет.
— Нет, нет, я этого не делал. Я не понимаю, что происходит. Мне нужен адвокат. Нужен!
— Будет! Но пока доедет до нас из Перми, пока то, да сё… А в камерах насильников очень не любят. Особенно насильников над несовершеннолетними.
Пётр прекрасно об этом знал. Свобода! Пиши, что хочешь. СМИ со смаком описывали то, что зеки делают с насильниками в местах не столь отдалённых.
— Я…Я… — у него сперло дыхание, он не мог говорить.
— Водички? — Титов налил из графина, стоящего на столе в стеклянный стакан воды и подол Петру.
— Я этого ничего не делал, — попив воды, попытался он достучаться до оперативника.
— Это вы сначала своим сокамерникам объясните, а потом — судье, — отрезал Титов.
— И что мне делать? — глупый вопрос, но он задал его.
— Вот, это самый правильный вопрос! — поднял указательный палец к потолку оперативник.
Пётр недоуменно смотрел, как тот встал из-за стола, подошел к двери, а потом открыл дверь. В кабинет зашел… Петров Виктор Семенович.
— Боже! Это вы? Вы же мне поможете? — у Петра малость переклинило в мозгах, он почему-то решил, что сотрудник проверяемой компании обязательно поможет его, раз он здесь.
— Конечно поможем! — заверил тот его.
Титов вышел из кабинета и прошел к начальнику ОВД.
— Роман, когда вы нас покинете? — спросил его начальник.
— Фёдор, ну, как только, так сразу. Не боись. Это ненадолго. Ты давай, лучше коньяк разлей.
Начальник недовольно дернул щекой, но достал бутылку из сейфа, кстати, привезённую сами Титовым и разлил по рюмкам.
* * *
— Да, конечно! Я всё подпишу, как вы и сказали, — Пётр Петрович был готов на всё, чтобы только покинуть это помещение, и навсегда забыть про это чудовищное недоразумение.
— Учтите, что нам надо договориться с девушкой, чтобы она забрала заявление. Подмазать милицию и т. д. Большие расходы, но вы не бойтесь. Для вас мы всё сделаем, только подпишите и увезёте в Москву тот отчёт, который мы уже специальной для вас подготовили.
— Да, да, конечно, — заверял Пётр Петрович своего собеседника.
— Сейчас вас отвезут домой, там вы успокоитесь, а утром подпишите отчёт и можно домой, свободным и радостным человеком. Билет мы для вас уже купили, он лежит на столе в вашей квартире.
— Да, да…
Через полчаса его привезли к дому. В квартире будто ничего не происходило. Всё было чисто и даже убрано. На столе в кухне лежала небольшая папка. Он открыл его, обнаружил там две копии отчёта: один для Москвы, а второй нужно было оставить здесь.
* * *
— Роман! Слушай… — как-то замялся Виктор Семенович.
Они стояли недалеко от дома, куда только что доставили потерпевшую Марию в одну из квартир.
— Что? — Роман повернул к нему голову.
— Ну она несовершеннолетняя… И наркотики…
— Ой! Я тебя умоляю. Твоя потерпевшая действительно несовершеннолетняя — через два месяца только будет 18. Но! — Роман посмотрел на нахмурившегося после этих слов Виктора. — Живет половой жизнью с четырнадцати лет. В узких кругах известна как «Мальвина», валютная проститутка она — Семёныч. Из самых дорогих, кстати. Да через неё столько мужиков «прошло». Так что оставь свои моральные терзания. Она не знает, что это такое. Дураком тебя ещё посчитает, если ты с этими соплями к ней полезешь.
— Проститутка? — брови Виктора поползли вверх.
— Я бы, по-твоему действительно какую-то девушку ничего на знающую подложил? Мне за такое Герман что-нибудь оторвёт ненужное, по его мнению.
— А наркотики?
— Да мука эта! Буду я ещё с этой дрянью связываться. И, эта была идея Германа, как раз про проститутку. Одобрил, сказав, что это их решение — с кем спать и сколько за
