class="p1">— Уж лучше бы она творилась в другом, менее людном, месте. Здесь же адепты! — возмутился ректор. И затем последовала его коронная фраза, которую я уже выучила наизусть: — Что здесь происходит? Стоило мне отойти, как вы учинили произвол. Грен, ты куда смотришь?
Кажется, я покраснела от пальчиков ног до кончиков волос, и, наконец, смогла, оторваться от Шелдона.
— Ну уж нет, я тебя больше не оставлю, — хрипло проговорил он, и… раздался звон от открывающегося портала.
Ой, мамочки… Он меня что, куда-то переносит? Похищает прямо средь бела дня пред ликом собравшихся здесь темных?
Пытаюсь сопротивляться. Но получается как-то вяло, не убедительно.
Плюхнулись вдвоем на что-то мягкое. По ощущениям на пушистое нежное облачко.
Шелдон продолжил ласкать мое тело, по которому проносились волны желания.
Парень лег на меня сверху, придавливая всей своей тяжестью.
Чувствую, как что-то твердокаменное упирается прямо в гхм… живот. Аккуратно пытаюсь нащупать что же там такое твердое и крупное?
А потом до меня доходит…
— Алана, если ты продолжишь так соблазнительно вилять бедрами, я не выдержу, — подтверждает мои догадки Шелдон.
— А ты не останавливайся, — томно выдохнула я, не узнавая свой голос. — И мое родное имя — Анастасия… Настя, — зачем-то добавила дальше.
— Настя, — смакуя мое имя, по слогам произнес его он, а потом как-то чересчур быстро избавил меня от одежды. Я осталась в одних трусиках.
Рядом раздался шелест, по которому я определила, что мистер Совершенство тоже оголился.
Интересно. Полностью или нет?
Осторожно прикоснулась к его литым мышцам. Они туго перекатываются под моими ладонями. Другой рукой нащупываю еще более тугое место, вызывающее у меня массу вопросов. То самое, которое недавно упиралось мне в живот.
И теперь оно вызывает еще больше вопросов… в плане вместимости… в, гхм… живот.
Шелдон стонет и снова набрасывается на меня, лаская каждый участок моего тела.
Пока темно — ничего не вижу, вроде бы не так страшно. Даже интересно. Все ощущения, острее что ли. Но через какое-то время перед взором начинает светлеть. И вот остается тонкая пелена, через которую просматривается мутный силуэт моего жениха.
Фьють… Пелена спадает.
Передо мной появляется невероятно сложенный блондин. Он как будто весь соткан из света. Сияет подобно жар-птице, но не ослепляет.
Я опустила взгляд на свое тело и ахнула. Такое впечатление, что словно превратилась в сплошной сгусток тьмы.
Шелдон наклонился и страстно поцеловал меня, с требовательным напором, нетерпеливо и жестко. Мое тело продолжило таять в его объятиях.
Парень нехотя оторвался от моих губ:
— Не передумала, Настя? Если мы сейчас соединимся, то станем мужем и женой. Назад дороги не будет.
— А ты не передумал? За тобой толпа девиц вздыхает, — хмыкнула я.
Нашла время, дура набитая. Нет бы по загадочным намекам Тьмы мир спасать. А я в такой ответственный момент невесть что ляпаю языком…
Шелдон виновато отвел взгляд в сторону, но с ответом все же нашелся:
— Что было, то прошло. Мое настоящее и будущее — ты.
Стало смешно от собственной ревности. Ведь я узнала из книг, что истинность — это навсегда. Нас будет ежесекундно тянуть друг к другу. И с этим притяжением ничего не поделаешь.
А еще, после того как кто-то встречает своего так называемого соулмейта, то ни он, ни его пара не могут изменить друг другу.
Чувство томления и сжигающий огонь в крови не просто требовали действий, а заставляли позабыть все напрасные обиды. Вместо дальнейших разговоров я потянулась к его губам и запустила пятерню в блондинистые волосы.
Зачем оттягивать неизбежное? Особенно, когда оно настолько приятное.
— Алана, Настя… Моя, — срывается полурык-полубормотание с его губ. Теперь уже Шелдон стал агрессором. Со всей тщательностью изучал мой рот, беря в плен язык. Его рука легла мне на затылок, сокращая итак мизерное расстояние между нами. Внизу я тоже дождалась активных действий и застонала от наслаждения, даримое его пальцами.
Внезапно прогремел взрыв, как будто ломали не только стены моей комнаты, в которой мы оказались, но и все здание целиком. А может быть, и все междумирье.
Сверху посыпались мелкие камни. Но мы как ни в чем не бывало продолжили со всей страстью ласкать друг друга.
И пусть весь мир подождет. Или катится в бездну.
Мой стон послужил пусковым крючком и мы сошли с ума. Поцелуи становились еще более ненасытными. Я подставлялась теснее к его руке, прося о большем.
Он довел меня до раскаленно-белого состояния. Тело молило об освобождении. Я как будто одновременно горела в огне и пребывала на морозе в ожидании разрядки.
И она последовала. Сразу же после того как Шелдон сорвал последнюю преграду на ее пути — мои трусики, он аккуратно вторгся внутрь.
Больно не было. Совсем. Хотя это был мой первый раз.
Внутри меня словно разрасталось тепло. Я тонула в его глазах, которые смотрели на меня обжигающе. Толчки внутри продолжались.
Устремилась к нему навстречу. Шелдон продолжил двигаться во мне все быстрее и я ощутила себя наполненной до предела.
Невероятно. Просто захлебывалась в экстазе.
Кровать жалобно скрипела под нами в такт каждому удару и в конце концов не выдержала такого напора и сломалась.
Пульсирующие волны наслаждения довольно быстро охватили мое тело, передавая ему вибрацию, омывая сознание дурманящей волной. Последние толчки Шелдона выбросили меня куда-то за край Вселенной.
Лучи света и тьмы устремились во все стороны, разверзая пространство и снося все щиты и барьеры на пике нашего удовольствия.
Тяжело дыша, мы уставились друг на друга.
Стены прекратили ломаться. Передумали? Или что-то их заставило изменить свое намерение?
Раздался стук в дверь и требовательное:
— Немедленно откройте!
Понимая, что ректор от нас так просто не отстанет, мы наспех оделись и вышли его встречать.
Профессор Рзоу не выглядел сердитым. Было непривычно видеть его настолько растерянным, уставшим и непричесанным. Мужчина был изрядно помят и взъерошен. Его всегда безупречно уложенные золотые волосы торчали дыбом. Заметила в них даже серые колючки, наподобие земного репейника, а также мелкие листики и обрывки травы. Одежда тоже была местами порвана и испачкана, как будто пока мы с Шелдоном миловались, его нехило протянуло по земле, а потом подняло и и несколько раз уронило. В синих глазах плескалось какое-то невнятное беспокойство — тревога?
Мне стало как-то не по себе. Что же такого произошло?
Сзади ректора летал Грен. В нем тоже заметила некие перемены: его привычно красные глаза отчего-то стали
