знает.
— Правда?
— Я не умею стоять в стороне и ничего не делать. Сначала думала, что смогу помочь, но, как и ты, поняла, что моё присутствие там — плохая идея. После этого, если приходила, старалась, чтобы он меня не видел. Прошло немало времени, прежде чем поняла: если собираюсь жить с этим человеком — а я не собиралась его отпускать, — то должна принять его работу и потенциальную опасность, которая с ней связана.
— Думаю, вы уже привыкли к этому.
— Я думала, что привыкла. Но с учётом травмы Марата, а также размера и частоты этих пожаров мне потребовалась вся сила воли, чтобы не сделать то, что ты сделала сегодня вечером.
— Как вы позволили ему поехать на пожар? — Ирина поднесла стакан к губам, решив выслушать любой совет тёти Вики.
— Водка.
Ирина чуть не выплюнула чай.
— Что?
— Водка — от нервов, краска для волос — от седины. Хочешь, я плесну тебе немного в чай?
— Серьёзно?
— Нет, — сказала Милли с улыбкой. — Моя печень была бы разрушена десятилетия назад, если бы я пила каждый раз, когда волновалась во время брака. Признаюсь, я крашу волосы.
— Это было трудно? Я про привыкание.
— Было? И до сих пор тяжело. Любить кого-то, посвятить жизнь друг другу — значит смириться с годами беспокойства. Неважно, есть ли у него работа с девяти до пяти или что-то более опасное.
— Вы хотите сказать, что это риск, несмотря ни на что?
Тётя Вика кивнула.
— Это риск — любить кого-то глубоко. Это делает человека уязвимым. Именно поэтому я так долго не могла сказать Марату «да». Я отказалась в первый раз, когда он сделал мне предложение.
— Правда?
Тётя Вика кивнула.
— Я бы никогда не догадалась.
— Не думаю, что я рассказала об этом Тимофею или его братьям. Или даже сыну. Когда была моложе, ужасно боялась всего, что означает брак, — мои родители не подавали мне хорошего примера, — и я была права, что боялась. Через что мы с Маратом только не прошли! Удивительно, что я не пью.
Она сделала паузу и откусила кусочек печенья. Ирина видела только счастливую пару. И представить себе не могла, чего требует это счастье.
Глава 49
— И дело не в пожарах. Это мелочи в сочетании с большими событиями. Тяжёлые финансовые времена, когда у сына были проблемы, когда умерли наши родители, — тётя Вика сделала паузу. — Когда у меня случился выкидыш.
Ирина положила руку ей на руку и сказала:
— Мне очень жаль. Я понятия не имела.
— Вы не замечаете моменты, из которых складывается брак, которые скрепляют или разрушают отношения, но все через них проходят. Нет никакого планирования. Нет предупреждения.
— Как сердечный приступ дяди Марата?
— Конечно. После того как он вернулся из больницы, я не спала несколько недель. Если переворачивался, просыпалась. Если храпел или переставал храпеть, просыпалась. Я так благодарна, что он выкарабкался. За все тяжёлые времена, через которые прошла, рада, что прошла через это с ним рядом.
— Это любовь.
— Это преданность. Она даёт столько же, сколько берет. Нет, я ошибаюсь. Она даёт больше.
Ирина чувствовала: у тёти Вики есть скрытый мотив, чтобы сказать ей это. Она хотела напомнить собеседнице, что у них с Тимофеем больше нет возможности быть вместе. Вместо этого сказала:
— Спасибо, что поделилась со мной.
— Не за что, — тётя Вика встала и обняла Ирину. Прошло много лет с тех пор, как Ирина ощущала материнские объятия, и она расслабилась. Даже на глаза навернулись слезы. Ах, как приятно испытывать давно забытые и такие приятные эмоции.
Через несколько минут Ирина забрала Джину и отправилась домой. Приняв душ, села за книгу, но не смогла сосредоточиться на чтении и стала смотреть сериал, пока не задремала в гостиной, положив голову собаки себе на колени. Когда Тимофей вошёл, разбудив её, было уже далеко за десять. С момента, когда они виделись последний раз, прошло больше трех часов.
Ирина с собакой подошли к сыщику, когда он снимал ботинки. Джина принюхивалась, но Ирина держалась на расстоянии, зная, что ей понадобится снова принять душ, если окажется слишком близко. Даже отсюда сильно пахло гарью с пожарища.
— Всё в порядке? — спросила настороженно.
— Настолько, насколько это возможно. Пострадавших нет. Те несколько человек, которые были в здании, когда начался пожар, быстро выбрались наружу. Потребовалось три расчёта. Думаю, поджигатель использовал больше катализатора. Мы не потеряли всё здание, но значительная его часть.
— А стоматологический кабинет?
— Единственное из того, что уцелело. Мы сосредоточили на нём большую часть добровольцев, и это сработало. У меня ещё куча дел, но сегодня уже ничего не поделаешь. Я не уверен, насколько эффективна будет Джина, но приведу её туда утром, и посмотрим, что она сможет обнаружить.
— Это ещё одно из владений моего отца.
— Я заметил. Интересно, позвонит ли он мне на этот раз. Надо будет оставить ему сообщение утром.
— Ты, должно быть, измотан.
— Слабо сказано. Борьба с пожаром отличается от расследования. Мне нужен большой стакан воды и душ. Я не могу расслабиться, когда от меня так пахнет.
Ирина пошла на кухню, взяла стакан и наполнила его.
— Лёд добавить?
Сыщик покачал головой и взял у неё стакан, отпив больше половины, но потом остановился.
— Я могу ещё что-нибудь для тебя сделать? — спросила женщина.
Он молча смотрел на неё, и она не могла понять, о чём он думает. Прежде чем успела спросить, ответил:
— Ничего, спасибо. Мне надо переодеться.
Ирина ждала, надеясь, что Тимофей ещё что-то скажет, но мысли сами собой разбегались. Она знала, что он не сердится на неё, даже если был резок. Последние несколько часов Тимофей провёл, борясь с пожаром и собственными страхами.
Услышав шум душа, Ирина вошла в спальню и обнаружила его одежду в куче на полу у изножья кровати.
