что рядом с «ракушками» всегда стояло несколько машин. Так что план созрел мгновенно. Он вскрыл «семерку», нашел ключи под приборной панелью, отъехал к перекрестку и дождался Саню.
– Интересно, а он не боялся покалечить пусть бывшего, но все же друга? – сердито спросила я.
Впрочем, вопрос был риторическим.
Вадим Романович же продолжал:
– Дальше для Данилы снова все складывалось ладно и гладко. Он и о судьбе еще что-то говорил. Хотя не судьба вела его в лесополосу. Не судьба заставила затянуть галстук на шее Комарова. Это было лишь его желание.
– Странно, что сам Комаров его не узнал, – задумчиво пробормотала я. – Все-таки Даня – сын его близких друзей.
– Ничего странного. Помните, вы говорили, что они всегда втроем собирались? Может, на такие посиделки никто за собой ребенка не собирался тащить, а позже парень вырос и ему самому было уже совсем неинтересно сидеть со скучными взрослыми и слушать их скучные разговоры про былые времена.
– А! – У меня возник еще один вопрос: – Почему на галстуке Сергея Васильевича не осталось частиц кожи Данилы? Ведь должны же были! Я помню, что когда мы проводили свой эксперимент, галстук больно врезался в ладони!
– Данила был официантом. Перчатки – часть его униформы, как оказалось, – ответил Белых.
– Ясно. – Я задумчиво покивала. – Он хоть раскаивается в содеянном?
– Хотел бы я ответить на ваш вопрос положительно, – развел руками Вадим Романович. – Но, откровенно говоря, мне так не показалось.
– Светлану жаль, – запечалилась я. – И мужа потеряла, и сына. Вряд ли ей будет легче от мысли, что Владимир теперь отомщен.
– Согласен, – вздохнул и Белых. – Придется ей теперь навещать сына в тюрьме. Чистосердечное признание – это, безусловно, хорошо, но случившееся будет классифицировано как предумышленное убийство, продуманное до мелочей. Я даже представить себе не могу, какие в данном случае могут быть смягчающие обстоятельства.
Я молча пожала плечами.
Вадим Романович тоже помолчал за компанию и снова вздохнул:
– Вот вы и закрыли это дело, нашли убийцу. Анатолий Борисович будет счастлив, что никто из коллектива не был замешан в этом преступлении. И я могу расслабиться, раз уж в очередной раз убедился, что мы все – большая дружная семья. Правда, боюсь, мне теперь повседневная рутина пресной покажется, после таких-то приключений.
– А вы обратите внимание на запах свежей сдобы! – не сдержавшись, ввернула я. – Уж такую выпечку пресной никак не назвать!
– Вы снова за свое? – Но теперь Белых не раздражался, он улыбался так мягко, словно чувствовал этот запах прямо сейчас.
А кстати, вполне возможно, что и чувствовал, все-таки мы с ним были в кофейне.
– Раз вы так живо интересуетесь моей личной жизнью, – поддразнил Вадим Романович, – вам расскажу первой, что намерен пригласить Нелли Юрьевну как минимум в кино.
– А как максимум? – хитро прищурилась я.
– В ЗАГС, – очень серьезно ответил мне Белых.
Нет, определенно мне пора было заняться своей личной жизнью!
