- Да, про этого дуболома, - слова получились слишком горькими и злыми. - Так что он сказал?
- Я оказался прав, доченька. Думаю, не стоит сбрасывать этого человека со счетов.
- Что?! - я чувствовала, что веду себя неправильно, что не стоит так бурно реагировать, но ничего с собой не могла поделать
Отец посмеивался, закрываясь воротником от холодного ветра.
- Давай скорее сядем.
И потащил меня в крытый экипаж. Уже когда мы забрались внутрь, не сдержалась.
Отец только улыбался и хмыкал.
- Дочь, он лишь попросил не спешить со следующей попыткой брака.
Я задохнулась, открыла рот, чтобы возмущённо заорать, но в него тут же забился ледяной воздух, и я закашлялась. Хорошо, хоть ветер в экипаж не задувал.
- Он?! Да как он посмел вообще о таком говорить с тобой? У, Зуртамище-дуболомище! -прошипел сквозь зубы, едва справившись с кашлем. - Ненавижу его! И замуж я не собираюсь! Ни за кого! Вообще не пойду. Никогда. Хватит, находилась уже!
Я злилась, и так сильно, что сжатые в кулаки руки, побелели, даже суставы заболели. В горле першило, и от этого на глазах выступали слёзы. Подумать только, он к отцу моему подошёл, сам представился, не постеснялся, гордостью своей аристократической поступился. Это что же такое произошло, что он снизошёл к нам?
Отец всё с той же улыбкой погладил мою руку в перчатке, похлопал по запястью. Я сморщилась в желании разреветься - всё же эмоции и судебного разбирательства, и разговора Зуртамского с отцом сильно взъерошили мои чувства. Но плакать на морозе неправильно, и я просто похныкала, чтобы хоть как-то выпустить из себя накопившееся.
- Лиззи, ты же знаешь, я поддержу любое твоё решение, - папенька тепло пожал мою ладонь. И я, шмыгнув носом, сказала:
- Спасибо, папенька.
Чуть успокоилась, откинулась на сиденьи. И услышала голос из сна: «Проси громче, моя девочка! Я не слышу!» и чуть не стукнула кулаком по стеклу.
108. Лиззи Арчинская
Во сне я ждала его. Всем своим существом тянулась к нему. Я жаждала его. Губы ждали его поцелуев, тело - ласки его тёплых рук. А мой милый не появлялся. Я задыхалась от желания, сгорала от внутреннего огня. Мне было жарко, и я столкнула одеяло. Спустила одну, а затем другую лямку сорочки. Проводя рукой по плечу, чувствовала, как бегут мурашки даже от моего собственного прикосновенья. Где же он? Где?..
Какие же эти ночи мучительные!
И вдруг дышать стало легче. Просто появился он. Я не видела - глаза во сне открывались плохо, я просто почувствовала. Он всегда появлялся неожиданно, неслышно, без звука, без искр магии. Просто возникал, и всё.
- Милый! - тихо позвала я и протянула руку в его сторону.
- Да, мечта моя, девочка моя, - прошептал мне на ухо самый желанный мужчина на свете.
- Почему ты не зовёшь меня по имени, милый?
- Ты этого хочешь?.
Я улыбнулась, не в силах открыть глаз. Попросила:
- Поцелуй меня.
И он поцеловал. Жажда, от которой пересыхали губы и от которой не спасали его поцелуи, становилась нестерпимой, иссушающей, горчившей на языке сухим пламенем, а он всё целовал и целовал моё лицо, моё тело, но дальше... Дальше, туда, где была та самая черта, не заходил.
- Милый, я не могу больше! Хочу... Сейчас, - выдохнула и подалась ему навстречу, не в силах терпеть. Слышала его тяжёлое хриплое дыхание над собой и не сомневалась - он сам хочет того же.
- Ты уверена? Ты в самом деле этого хочешь? - спросил тихо-тихо, прямо в ухо, щекоча своим горячим дыханием так, что мурашки бежали по рукам и ногам, накаляя ещё сильнее то, что, казалось, уже не может быть горячее.
- Да!
Какой хороший, приятный сон! Я
Я наконец познаю это. Познаю с самым желанным мужчиной в мире и перестану мучиться по ночам от ставшего невыносимым томления, от этой жажды. От любопытства.
Попробую один раз и успокоюсь.
Это же сон. А во сне - можно. Тем более, что сил терпеть это просто нет.
- Я сделаю, как ты просишь, - шептал он, проводя губой от моей скулы по шее.
- Но только если ты согласна стать моей.
- Согласна! - выдохнула, плохо понимая смысл вопросов.
- Согласна? Согласна стать моей на всю жизнь?
- Да!
- Тогда, если ты согласна, я одену тебе это кольцо.
Да сколько можно говорить, когда так горит всё тело?!
- Да! Да! Да!
Я почувствовала его горячие губы на своей груди, и в позвоночнике прострелило острым наслаждением. Я охнула. Как сладко!
Тело изогнулось в попытке не упустить ни мгновенья этой сладости, а голос охрип, когда я произнесла:
- Но и ты станешь моим на всю жизнь, - прохрипела я, не вполне понимая о чём говорю.
- Я принимаю твоё условие, моя женщина.
И прохлада металла на моём пальце чуть отрезвила меня, а затем снова я задохнулась от жара и сладости - почувствовала горячие поцелуи на груди, шее, губах. Вот мягким движением мои ноги развели в стороны. Толчок был не сильным, а ощущения необычными, но именно такими, как хотело, как жаждало и жадно вопило моё измученное ласками тело.
И я сделала движение навстречу...
А затем я уже не могла остановиться, даже когда услышала своё имя, даже когда сонная муть развеялась, и я впервые смогла открыть глаза и ясно рассмотреть всё.
И убедиться, что всё это не сон. И даже когда всё вспомнила, поняла и осознала кто он -самый желанный мужчина на свете из моих снов, остановиться я уже не смогла бы.
109. Эрих Зуртамский
Как только я назвал её имя, она открыла свои невероятные бирюзовые глаза. Я боялся, что она закричит, начнёт вырываться. Но нет.
Она продолжила двигаться, всё так же выдыхая тихий стон с каждым встречным движением. И сквозь распирающее чувство, на разрастающийся внутри ураган, я успел подумать, что правильно сделал, накинув полог тишины на комнату.
А потом её дыхание участилось, замерло, глаза закатились, и она выгнулась дугой сотрясаясь. Я тоже не выдержал. Наши стоны слились в один.
- Моя Лиззи... - смог прошептать я лишь спустя минуту. Она всё так же лежала, запрокинув голову и приоткрыв пересохшие губы, дыхание её постепенно выравнивалось.
Я не сдержался и стал сцеловывать мелкий бисер пота с её груди. М, это блаженство! Даже пот у неё пахнет нагретой солнцем малиной.
Слабым движением она подняла руку, посмотрела на кольцо, а потом за волосы оттянула мою голову так, чтобы наши взгляды встретились.
