надо по билету отвечать.
— Давайте ваши билеты. Только задачу снимем. Для экономии времени — я уже много тут чего нарешал.
Моя жизнерадостная готовность вызывает у препода тоску. Какой-то он неправильный. Забирает зачётку, возвращает с подписью и стандартной оценкой «отлично». Ну вот, другое дело!
— Спасибо, Дмитрий Андреевич! — весело ускакиваю, первый скальп в кармане!
Вариационное счисление, подумаешь! Только звучит грозно, а так — раз плюнуть моему искину.
29 марта, воскресенье, время 17:40.
МГУ, улица Лебедева.
— А зачем мы здесь стоим? — Света как бы невзначай держится очень близко. Не возражаю.
— Чего бы и не постоять, погода замечательная, подышим свежим воздухом, — отвечаю беззаботно.
Рядом останавливается автомобиль с эмблемой «Яндекс-доставки». Отрываюсь от спутницы, короткий диалог с водителем, возвращаюсь. Машина уезжает.
— Это тебе, — протягиваю небольшой, но изысканный букетик цветов. Мимоза, какие-то фиалки и хрен его знает, что ещё.
— Ой! — Света подносит цветы к немедленно порозовевшему лицу.
— Извини, что опоздал. Надо было при первой же встрече подарить. В день твоего приезда. Не догадался. Нет-нет!
Девушка неуверенно тянется поцеловать меня в благодарность, но я отшатываюсь:
— Нет! Я помню, как ты целуешься. Действует, как выстрел в голову.
Недоумение на слегка обиженном лице заменяется смехом.
Сзади неожиданно раздаётся голос с интонациями в стиле «ага, попался!»:
— Здравствуй-здравствуй, Витя! Это твоя новая пассия?
Быстренько стираю наведённое ощущение застигнутого на горячем, оборачиваюсь:
— Привет, Кира! Света, это Кира. Кира, это Света, моя одноклассница и партнёрша по танцам.
Особо представлять Хижняк Свете нет необходимости. Её блог смотрим периодически. Он, кстати, уверенно набирает популярность.
— Нашёл, значит, моложе? — Кира оценивающе разглядывает мою спутницу. Та слегка розовеет, но сейчас это цвет упрямства, а не смущения.
— Да. Хотя мне восьмиклассницу бы какую, — делаю удручённое лицо, — но с ними каши не сваришь. Да и где я её найду?
Кира с виду непосредственно смеётся и убегает дальше, махнув рукой:
— Всё, пока! У меня тут интервью срочное…
— У тебя правда с ней ничего не было? — Светланка спрашивает, не глядя мне в лицо.
Не первый раз, кстати.
Дать отчёт? Или обломать? Рассказывать детально, чувствую, неправильно. Грубить тоже не хочется. Выбираю середину. И перехожу на немецкий язык, мы ведь снова одни:
— Теоретически могло склеиться, но не сложилось. Подробности, полагаю, неважны, — хоть и говорю «полагаю», но интонация намекает на категоричность. — К тому же она действительно намного старше. Разница в фазе слишком большая, понимаешь?
— Я тоже старше тебя…
— Это как сказать, — ухмыляюсь очень широко. — Ты на втором курсе, а я-то на третьем. Разницы фаз уже почти нет. Вернее, она маленькая и в мою пользу.
Кое-какой специфический сленг, присущий студентам естественнонаучных факультетов, Света уже понимает.
Дрейфуем в общежитие, время ужина близится, о чём напоминает желудок. Мы с занятий танцами идём. До сих пор наша Татьяна довольно улыбается при взгляде на нас. Справедливости ради, есть причина у неё лучиться довольством. Мы не столь уж стремительно, но уверенно прогрессируем. Недавно тренерша вслух пришла к выводу, что нас можно выставлять на внешние конкурсы. Ещё замечаю, что остальные нам подражают. Скорее всего, непроизвольно.
29 марта, воскресенье, время 19:15.
МГУ, ДСЛ, комната Колчина.
Опять вся толпа в нашей комнате. Сгрудились, скучились, смотрим ролик мейд ин НАСА.
— Это абзац! — громко комментирует Куваев, но дебильный смех не издаёт. Ограничивается презрительным возгласом.
https://vk.com/video-167916549_456239631?ysclid=lxyrha0s3963051203
Испытания «летающей кровати» Нилом Армстронгом. Репетиция прилунения. В тот раз у них не срослось.
— Что скажете, народ? — вопрошаю сверху.
Света сидит рядом, поставив ноги на лесенку.
— Юра? — обращаюсь к новому соседу, заменившему эмигрировавшего Шакурова.
— Как-то мне не нравится этот агрегат, — уклончивость ответа Ольховского Юры говорит о том, что конкретной критики у него нет.
Долго мы кандидатуру соседа подбирали. Пока нашли согласного на наш жёсткий график, месяц прошёл. Высокий, где-то метр восемьдесят, худой и жилистый.
— Саня?
— Неустойчивая конструкция, — откликается приятель.
— Как думаешь, в автономном режиме может работать? — обращаюсь к Куваеву, но вопрос — всем.
Девочки ожидаемо помалкивают, парни скрипят мозгами.
— Точно нет, — ответствует Санёк. — Пилоту всё время надо корректировать полёт.
— Плечо силы тяги от каждого движка? — даю подсказку.
— Точно! — «просыпаются» даже Ольховский и фрейлины. — Опрокидывающий момент велик! В случае даже небольшого различия в тяге движков.
Прорвало? Но мне и этого мало.
Мало того, что «летающая кровать» нисколько не напоминает «реальный» лунный модуль «Аполлона». Это крайне неустойчивый аппарат, нуждающийся в постоянной корректировке и непрощающий ошибок. В очередной раз убеждаюсь в недостаточной квалификации тогдашних американских инженеров. Мне сейчас даже смотреть на это дико. Они что, о моменте сил никакого представления не имеют? Идиотизм какой-то!
На лунном модуле стоял всего один движок, и предполагается, что его сила тяги направлена точно в центр тяжести аппарата. Абсолютная точность недостижима, но если опрокидывающий момент невелик, то его можно скорректировать вручную движками ориентации.
Но возникает ещё один вопрос. Кое-что из мыслей озвучиваю:
— Вспомните, как выглядит лунный модуль «Аполлона». Какое первое впечатление?
— Жалкое зрелище, — немедленно отзывается Куваев под поощрительное хихиканье фрейлин.
— Ты говоришь, как обыватель. Но ты же физик! Ладно, переведу. Конструкция явно, вопиюще несимметрична! Корпус надо делать круглым, так намного легче добиться правильной развесовки. И расположить движки так, чтобы сила тяги была направлена точно в центр тяжести. В круглой конструкции намного легче спроектировать совмещение центра тяжести с геометрическим центром.
— Оборудование симметрированию не поддаётся, — возражает Ольховский.
Наконец-то включился.
— Девочки, не отсиживайтесь! — подгоняю фрейлин. — Придумайте возражение.
— Поддаётся! — голословно парируют девочки и для убедительности показывают Юре язык.
Таша и Света поддерживают подруг хихиканьем
Под ржач Куваева продолжаю:
— Двигателей должно быть чётное количество. Четыре, а лучше шесть. Располагаться они должны симметрично по окружности внизу.
— Как раз и возникнет плечо силы от каждого движка. — Ольховский берёт на себя роль критика?
— Саня, придумай возражение! Только язык не надо показывать, — не собираюсь отдуваться за всех.
Саня оправдывает мои надежды:
— Никто не мешает сделать наклон движков, — назидательно объясняет он Юре, — чтобы сила тяги действовала точно на центр тяжести. Или хотя бы близко. Тогда плечо будет маленьким. А слабый наклон движка на тяге
