не хватит. Все-таки есть свои недостатки у подобного простого мировоззрения орков.
Кабан, которого преподнесли к главному костру, был, кажется, родственником медведя. Как почетным гостям, им с Вадерионом первыми нужно было испробовать «благословенной пищи». Но тут же пришло и спасение в лице собственного мужа, который легко оторвал от кабана шмат мяса — Элиэн сдержалась и не вздрогнула, при взгляде на этот чистый кусок жира, — а потом отломил небольшой кусочек и ей. Как можно вообще без ножа разделывать пищу и сколько для этого нужно сил — она старалась не думать, лишь поблагодарила Вадериона за мясо. Кусок был еще горячий и жевался демонически плохо, но все лучше, чем могло бы быть. Вот Вадерион за милую душу умял весь шмат, за что Элиэн была ему вдвойне благодарна. Но, как она и думала, это было лишь первое из череды испытаний. Вторым ее «порадовал» чан с отвратительно пахнущей жидкостью, цветом похожей на вино только с коричневым оттенком, которую орки хлебали с еще большим воодушевлением, чем ели барана. Один только «аромат» этого варева сразу вернул в разум Элиэн забытые воспоминания о свадьбе. Когда им с Вадерионом подали огромный кубок — один на двоих, — то вид напитка подтвердил ее опасения: его она пила тогда на свадьбе и плевалась от одного глотка под хохот темных.
— Все нужно выпить? — шепотом спросила она у Вадериона. К счастью, орки слышали намного хуже эльфов.
— Нет, — блеснув глазами, ответил темный. — Кубок на супругов, главное — выпить. Не переживай, я возьму все тяготы на себя, — с издевкой добавил он.
Она прожгла его взглядом и залпом выпила половину. Слезы брызнули из глаз, она протянула ему кубок, пытаясь незаметно вытереть их и проигнорировать небрежное хмыканье над головой. Только потом она заметила брошенный на нее заинтересованный взгляд Кенры, но ей было мягко говоря все равно, потому что желудок отчаянно бунтовал. Однако годы, проведенные в Империи, и школа выживания, устроенная слугами под предводительством Алесы, сыграли свою роль, и Элиэн не поддалась соблазну выблевать всю эту гадость прямо на ухмыляющегося Вадериона. А стоило! Но воспитание не позволяло проявить слабость и эмоциональность: надо вести себя достойно. Вот бы еще в их браке об этом помнил Вадерион!
— Вадерион! — прошипела Элиэн, пытаясь отбиться от мужа. Пир продлился до глубокой ночи, и, естественно, они с Вадерионом остались у орков. К счастью, те все же спали не под открытым небом — как-никак ранняя весна и промерзшая земля не способствуют такому желанию — и даже отвели Императору с Императрицей отдельный шатер. Добротный, как язвительно заметил Вадерион: из плотных шкур, в несколько слоев, еще и с горящим внутри очагом. Так что впервые за весь вечер Элиэн посетила мысль не только перестать жаться к мужу в поисках тепла, но даже снять зимний плащ, благо платье под ним было шерстяное и вполне плотное (но штаны были бы лучше, особенно, если бы Вадерион вел себя нормально). Однако оценить удобства орочьего шатра она не успела, потому что тут же оказалась на тех самых шкурах возле очага, а сверху ее придавливала мужская фигура.
— Вадерион! Отпусти! Ты с ума сошел!
— Нет, всего лишь собираюсь исполнить супружеский долг, — немного отстранившись, промурлыкал Вадерион. — Только не говори, что ты против.
— Да! Против! — Для большей убедительности она уперлась рукам ему в грудь.
Алеющий взгляд стал затухать, Вадерион внимательно на нее посмотрел.
— Ты серьезно.
— Конечно, серьезно! — возмущенным шепотом продолжила Элиэн. — К твоему сведению, шатер хоть и «добротный», но очень хорошо пропускает звук. Я не желаю оповещать весь стан орков о том, как хорош в постели Темный Император.
Вадерион коротко хохотнул, вновь склоняясь к ней и прикусывая мочку уха.
— Ты такая горячая, когда говоришь искренне. Пожалуй, я смогу простить тебе твое нахальство… — Следующим был нежный поцелуй в шею и вновь укус — уже в тонкую кожу над ключицами. Элиэн чувствовала, как тает ее решимость, и нарастает желание отдаться зарождающему пожару. Пять лет она готовилась, выстраивала стены и работала над собой, чтобы стать пусть не любимой, но хотя бы заслуживающей уважение Вадериона супругой. Вот только она явно перестаралась, потому что внимания мужа было слишком много. И зная пыл Вадериона избавится она от него нескоро. Но находясь в его объятиях так не хотелось думать о разумном: о том, что она для мужа всего лишь очередная из тысячи прошлых и будущих; что его заинтересованность когда-нибудь исчезнет — как только он наиграется; что совсем скоро ей придется вновь выживать, одной против всего мира; что ей не следует поощрять свои чувства и позволять Вадериону очаровывать ее, ведь потом ей будет больно. Он Темный Император, ее насильник и мучитель, стоит ей перестать его интересовать, как он тут же жестоко расправится с ней: в лучшем случае забудет, оставив в одиночестве в забытых покоях замка, а в худшем — убьет, освободившись от оков навязанного брака. По-хорошему, у нее было не так много времени. Вадерион слишком умный мужчина, чтобы надолго увлечься…
Боль, кольнувшая сердце, придала ей сил, и она смогла отстранить целующего ее темного — о Тьма, как же хотелось продлить этот миг! И вечно слушать, как Вадерион горячим возбужденным шепотом уговаривает ее согласиться, уверяя, что ее стоны останутся лишь между ними…
— Нет, Вадерион, — твердо произнесла она. — Я не могу.
— Почему? — процедил раздраженно он.
— Потому что, — стараясь не краснеть, начала Элиэн, — у меня пять лет не было мужчины, а ты вчера слегка перестарался.
— Всего лишь слегка? — насмешливо поинтересовался Вадерион, прильнув к ней и продолжая распутывать завязки платья — плащ давно был откинут в сторону.
— Очень сильно! Вадерион! Мне… Мне, правда, будет больно, — прошептала она, с отчаянием пытаясь оттолкнуть мужа. — Хотя бы сегодня дай мне отдохнуть.
Тот лишь немного отстранился, встречаясь с ней глазами. По вечно каменному выражению лица Вадериона сложно было что-то понять, но Элиэн привыкла внимательно вглядываться в каждую его черточку, замечая малейшие изменения настроения — она привыкла так делать еще с детства, «читая» отца, того, от кого зависела ее жизнь. Злость, радость — любой перепад настроения мог вылиться в бурю негодования, так что Элиэн наловчилась видеть перемены даже в самых скрытных эльфах. Так что реакцию Вадериона она заметила сразу и поняла, что он ее слышит, хоть и настроен весьма фривольно. Но в его лице она нашла покой и даже позволила себе немного расслабиться. Он ее не обидит, напомнила она себе.
— Котенок, удовольствие можно получить и другими
