хохотнул. – За свободу и независимость.
Ровно в девять часов вечера к отряду присоединился ещё один человек, генкомиссар Корпуса Руденя, сухопарый, высокий, седой, неулыбчивый. Одет он был в обычный гражданский уник серо-синего цвета, со стоячим воротником. Поздоровавшись со всеми и озадаченно оглядев троих «братьев» Лобовых, он повёл их за собой.
Ржавеющих остовов боевых машин на территории шахты нагромождено было сотни, если не тысячи, в основном западного производства, – пришлось петлять, обходя воняющие соляркой, ржавым железом, горевшим пластиком и керамикой, размолотые снарядами платформы танков, БТР и БМП. Но Руденя свернул не к главной вышке шахты, а левее, к скромному ангарчику с горбом подъёмника на крыше, и здесь уже делегацию встретила настоящая охрана, только не живая, а безлюдная, автоматическая.
Ангарчик, с виду из гофрированного стеклобетона, казался сиротливым и заброшенным, но стоило подойти к его двери, как она беззвучно открылась, а когда десантники шагнули внутрь, к ним подползла бесплотная тележка, которая опустила отряд под землю на глубину около двадцати метров. Живые люди так и не показались, но Иннокентий чувствовал, что за гостями следят внимательные глаза.
На нижней площадке вспыхнул неяркий красный свет, с гулом откатилась круглая металлическая плита с поперечными балками, и Руденя первым шагнул в начинавшийся тоннель.
Впрочем, далеко по тоннелю прогуливаться не пришлось. Слева и справа начали открываться металлические двери, и, посетив шесть камер за ними, десантники получили всё, что просил Иннокентий.
Тарас хотел было оставить у себя и своих бойцов привычные автоматы, которыми их снабдили на базе ССО под Новоазовском, однако Иннокентий настоял на своём, и «шептуны» остались в арсенале РОКа. Зато каждый диверсант получил либо автомат «чёрный баланс» с четырьмя магазинами патронов к ним калибра семь миллиметров, либо карабин «дракон». Последний взяли только двое: Штопор и сам Иннокентий. Выглядел он футуристично и грозно, словно предназначался больше для съёмок блокбастеров о войнах будущего, но и в самом деле, по словам математика, являлся вершиной российского стрелкового оружия.
Калибр его ракетопуль – шестнадцать миллиметров – позволял карабину пробивать не только бронежилеты любого класса, даже с расстояния в два километра, но и поражать бронетранспортёры, БМП и танки – с боковых позиций.
Кроме того, Иннокентий и Тарас взяли современные пистолеты «укротитель», корни разработки которых уходили к создателям пистолета Лебедева в двадцать третьем реале, и комиссар Руденя, прошедший хорошую военную подготовку от лейтенанта до генерала войск особого назначения, помог им синхронизировать пистолеты под личность тех, кому они предназначались. Стрелять они позволяли только владельцам.
Вооружились также миньонами, выглядевшими как крупные фасолины чёрного цвета, ножами с молекулярной заточкой и светозвуковыми гранатами, которые тут назывались не «звучарами», а «глуморами».
И, наконец, всем достались антидроновые излучатели, похожие на улитки и крепящиеся на шлемах, а также голографические маскеры, создающие виртуальные лица несуществующих людей. В сами же шлемы боевых «скорпионов» были вмонтированы ещё и защитные устройства от психотронного излучения. Их называли «вшинниками».
Иннокентий поинтересовался, есть ли на складе излучатели «удав», которыми пользовались полицейские для разгона демонстрантов, но Руденя отрицательно мотнул головой.
– Это оружие под запретом.
– А неймсы дадите?
– И неймсов здесь нет, ими вооружают только смершевцев.
– Жаль.
– Что такое неймс? – спросил Шалва.
– Излучатель сверхвысокочастотного поля, которое нейтрализует молекулярные связи. При попадании на предмет тот распадается облачком пара.
– Круто! Ты говорил ещё о каких-то испарителях, вскипячивающих кровь.
– Они нам не пригодятся, это вообще убийственное оружие.
– Полностью согласен.
После всех манипуляций с экипировкой десантники собрались в пустой комнатушке с неработающим монитором, и Руденя оглядел ждущие лица бойцов.
– Стефания содержится в психоневрологическом диспансере Минобороны, в трёх километрах от города. По нашим данным, диспансер охраняется батальоном ФСО, а кроме того, в блоке «А», где находятся ВИП-палаты для командного состава армии, дежурят профи контрразведки «Смерш». Это чистой воды засада.
– Следовало ожидать, – сказал Иннокентий. – Было бы странно, если бы «Баталер» не рассчитал операцию захвата, зная, что я приду за Стешей.
– Учтите, – сказал Войков, – «Баталер» наверняка подготовил кучу сюрпризов.
– И это прогнозируемо, – сказал Итан. – Тарас, что скажешь?
Задумавшийся капитан очнулся.
– Дайте поразмышлять.
Иннокентий кивнул.
– В твоём реале Стефанию охраняет примерно та же система, что и Старуха, несмотря на отсутствие у нас оной по причине более низкого уровня айти-технологий. Но и Старуха, и «Баталер» – это суть потомки человеческой системы охраны, и совершают они одни и те же ошибки.
– Какие? – заинтересовался Руденя.
– Их ошибки порождены человеческой психикой, которую заложили в них разработчики-люди. Это тот самый человеческий фактор, разделение психики человека на ангельское и дьявольское. Ещё ни одна война не начиналась ангельским началом, и человечество обречено на ошибки, пока не изживёт дьявола.
– Что-то слишком заумно, – ухмыльнулся Шалва. – Будь проще, Кеша, и люди к тебе потянутся.
– Вообще-то я имел в виду общий порядок действий ИИ. В двадцать третьем реале засаду устроили спецслужбы. В сорок первом – те же спецслужбы под управлением Старухи. В моём восемьдесят восьмом то же самое рассчитал и «Баталер». Потому что обе ИИ-системы действуют по шаблону. Но они не знают о нашем опыте противодействия засадам.
Тарас вспомнил разговор с майором Лабинским, когда тот высказывал своё мнение о действиях похитителей Снежаны.
– Вот же мать через мать! Использование заложницы старо как мир, но ведь действует?!
– То есть ты хочешь сказать, что они находятся в русле тех же расчётов, потому что ни Старуха не имеет возможности связаться с двадцать третьим реалом, ни «Баталер».
– Совершенно верно. А мы просто учтём все факторы.
Стало тихо.
– А если «Баталер» умней Старухи? – проговорил Штопор с сомнением. – Насколько мне известно, искусственные интеллекты постоянно обучаются.
– Нет ничего более постоянного, чем человеческий фактор, – сказал Жора Солоухин флегматично. Заметив, что все смотрят на него, сержант смутился. – Я ляпнул что-то не то?
– Мой ты Бангладеш! – усмехнулся Шалва. – Тебе надо было поступать в институт на философское отделение.
– Ещё успею.
– Итак, о философии лучше всего рассуждать за кружкой пива, – сказал Тарас. – Я согласен, что какими бы умными ИИ ни были, в глубинах их программ торчат уши человеческой психики. Так?
– Красиво говоришь, командир! – похвалил его Шалва.
Тарас посмотрел на лейтенанта в упор, и тот виновато шмыгнул носом.
– Звыняй, командир, нервничаю я.
Тарас посмотрел на Иннокентия.
– Что предлагаешь?
– Пойдём двумя группами.
Шалва фыркнул, но под взглядами Лобовых сделал вид, что это у него что-то в носу.
Тарас понял его: когда они собирались освобождать Лавинию, те же слова произнёс Итан.
– Мы с Итаном, – продолжал Иннокентий, обращаясь к Тарасу, не поняв причины реакции Штопора, – через кьюар вылупимся в самом диспансере, тебе придётся взять на себя отвлекающий манёвр.
Начинать атаку на диспансер, как это происходило в сорок первом реале при штурме «Медеи», не хотелось, но Тарас не стал возражать. Штопор и Соло слушались его с полувзгляда, были надёжны как скала, и лучшего варианта не существовало.
– Принято.
Иннокентий понял его чувства, пожевал губами.
– Вы идеальная команда, братишка…
– Проехали.
– И вот ещё что. – Руденя помолчал, подбирая слова. – Не обижайтесь, но я должен… поклянитесь, что не будете использовать всё оружие на поражение.
Наступила пауза.
– Как это?! – не выдержал Шалва. – А зачем тогда вооружались? Они будут стрелять, а мы нет?! Легче просто пойти и сдаться!
– Лейтенант!
– Что лейтенант? Я не прав? Да, мы не станем мочить их специально, но ведь всякое может случиться?
– Обещаете? – выговорил генкомиссар Корпуса.
– Сделаем всё возможное! – проговорили все Лобовы в один голос.
Это прозвучало почти как сарказм, как реплика героев спектакля или героев фильма «Триста спартанцев», однако никто из присутствующих в арсенале даже не улыбнулся.
Руденя кивнул.
– Тогда с Богом!
– Поднимите нас наверх.
Десантники высадились с платформы на пол ангара. Никто из живых людей или роботов им так и не встретился, а над шахтой не летали беспилотники. Можно было быть уверенными, что «Баталер» не имеет понятия о существовании резервного центра боевого применения Российского офицерского корпуса.
– Что дальше? – спросил Войков.
– Мы уходим.
– Каким образом? Может, вас подвезти сразу к диспансеру?
– Нет, но нам нужны точные координаты диспансера.
Руденя покопался в кармане безрукавки, достал похожую на шишечку морошки флешку.
– Карта Луганска, скачал на всякий случай. Диспансер отмечен кружочком.
– Спасибо за помощь!
– Помните обещание.
– Непременно.
Пятёрка десантников, почти невидимая в вечерней темноте, обнялась… и исчезла.
