светский разговор не должен касаться неприятных вещей. Точно подтверждая это, малыш прицельно пнул меня в желудок, заставив подпрыгнуть.
– Целителей тогда не хватало. – Я отставила в сторону чашку с чаем. – Госпожа Бекман, граф Майлз, вы оба принимали у меня экзамены и знаете, что мой диплом целителя чего-то стоит, – перешла наконец к делу я.
Оба кивнули. Третий гость, с которым я пока не была знакома лично, посмотрел на меня с любопытством.
– Но ни одна больница не возьмет работать императрицу.– Я улыбнулась, это даже звучало нелепо: императрица на жалованье. – Я могла бы купить практику, но, во-первых, я еще не настолько хороша, чтобы работать самостоятельно…
Граф приподнял бровь, но перебивать не стал. Есть в положении императрицы и свои преимущества.
– …а во-вторых, что-то говорит мне, что очень быстро тех, кому на самом деле нужна помощь целителя, заменят те, кто таким образом захочет свести знакомство с императрицей.
Я снова взяла чашку, жестом разрешая обоим высказаться.
– Осмелюсь заметить, что и визит императрицы в любой городской дом сам по себе станет событием, – сказал Майлз. – К тому же вас всегда сопровождает охрана, как она будет выглядеть у постели страждущего?
Я сделала выводы из той истории с похищением, да и Робин говорил, что опыт его предков-императоров показывает: охрана охраной, но правитель проживет куда дольше, если умеет постоять за себя. Но даже обучаясь боевой магии, даже обретя дракона, в человеческом облике я все равно оставалась женщиной. На сносях, как сейчас, например, много не навоюешь. Да и не рвалась я воевать. Поэтому меня действительно охраняли – а о тех моментах, когда стражи рядом нет, посторонним знать не следовало.
– Именно так, – кивнула я. – И все же… Три года назад вы, граф Майлз, сказали, что я способна на большее, чем крутить юбкой. Я тоже уверена, что смогла бы стать хорошим целителем, а не только женой и матерью.
И императрицей. Но часть того, чем должна заниматься императрица, оставила за собой свекровь. Я не спорила, понимая, что это помогает ей чувствовать себя нужной. Она ведь совсем еще не старая, чтобы садиться у камина и вязать носки внукам. А у меня оставались время и силы сначала для учебы, а теперь для любимого дела. Не хватало только возможности, и эту возможность я намеревалась себе обеспечить.
Я повернулась к другой собеседнице.
– Госпожа Бекман, два месяца назад вы подали в казначейство прошение. Вы писали о том, как много молодых женщин погибает в родах от неумелого акушерства или от того, что им вовсе некому помочь.
– Это так. Удивительно, что вы об этом узнали.
– Император умеет выбирать толковых людей на ответственные должности, – вежливо улыбнулась я. – Ваше прошение в конце концов передали мне. Вы хотите обучать девушек низшего сословия акушерству, и корона поддержит вас. Но даже повитухой, не владеющей магией, нельзя стать без практики, поэтому вам понадобится больница для рожениц.
– Благотворительная больница? Я думала об этом, но не осмелилась…
– Я дам вам рекомендации, к кому обратиться, чтобы вам помогли составить смету, все организовать, чтобы вам оставалось только учить и лечить, чем вы и занимались всю жизнь.
Распорядитель отбора был прав: все девушки, дошедшие до финала, прослыли завидными невестами. Делия вышла замуж через полгода после окончания отбора. Я не держала на нее зла, но и близкими подругами мы так и не стали, оставшись лишь добрыми приятельницами. Муж оказался старше нее на пятнадцать лет, но она была без ума от него. Он тоже ее любил – в том числе за неискушенный ум и беззаботную болтовню. Он ведал всеми подрядами короны, а потому состязаний в уме и хитрости ему хватало на службе. Именно к нему я и собиралась направить госпожу Бекман.
– Благодарю, ваше величество. – Она поклонилась. – Взамен вы хотите место?
– Да, – не стала лукавить я. – Организовать охрану больницы можно, и не заставляя гвардейцев вламываться в спальню пациента. Я скучаю без любимого дела.
Госпожа Бекман не торопилась с ответом. Я поняла, что ее смущает.
– У постели пациента я буду целителем, а не императрицей. И я умею работать и слушать советы тех, кто больше меня смыслит в деле.
– Подтверждаю, – сказал граф Майлз. – Господин Лантер очень хорошо отзывался о ее величестве.
– Прошу прощения, ваше величество, я не намеревалась вас оскорбить, – поклонилась госпожа Бекман.
– Вы меня не оскорбили. Место я прошу не прямо сейчас. – Я положила руку на торчащий живот. – Не раньше чем через год. Но и вам понадобится время, чтобы все организовать. И это не требование, а просьба. Если вы откажете, корона все равно поможет вам. Вы подняли серьезную проблему, и ее решение важнее, чем желания императрицы.
«Не откажет, – промурлыкала Ирма. – Добивай».
– Пока вы думаете, позвольте представить барона Аллеманда. – Я склонила голову, приветствуя мужчину средних лет. – Мы с вами незнакомы, барон, но моя близкая подруга очень высокого мнения о вас и вашем приюте.
Кассия, получив диплом и защитив диссертацию, не стала посвящать себя преподаванию, а отправилась работать в сиротский приют. «Таким детям просто необходим душевный практик», – твердила она. И была в восторге от хозяина приюта. Одно время мне даже казалось, что и там вот-вот зазвенят свадебные колокола, но нет, она действительно отдавала должное своему работодателю без всяких задних мыслей – просто как хорошему организатору. Кассия по-прежнему с большим сомнением относилась к самой идее замужества, хотя с удовольствием возилась с Диком, моим первенцем.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился он.
– Я знаю, что вы стараетесь дать каждому своему воспитаннику профессию и, выпуская из приюта, найти место, чтобы они не оказались на улице. Возможно, некоторые девочки захотят учиться на акушерку.
– Если госпожа Бекман не против навестить наш приют и поговорить с девочками, я буду очень рад, – снова поклонился барон.
– Конечно, – кивнула целительница. – Надо же с чего-то начинать.
– Я решила вас познакомить еще по одной причине, – сказала я. – В вашем прошении я обратила внимание не только на смертность. Вы подсчитали, сколько женщин из среднего класса рожают незаконных детей и как часто эти дети погибают. Боюсь, в вашей больнице будут и такие, кто придет в нее, чтобы скрыть роды.
– Я думала об этом, – сказала госпожа Бекман. – Нужно, чтобы они могли родить, не открывая своего имени, и оставить ребенка в больнице. Это убережет их от греха детоубийства.
Я невольно накрыла рукой живот, точно защищая его. Мысль о том, чтобы бросить свое дитя, казалась мне ужасной. Но я – истинная пара императора. И хотя полет двух драконов над столицей три года
