Рамен я съел за две минуты. Своеобразный рекорд, но гордиться здесь определенно нечем. Просто остывшая лапша казалась склизкой, а бульон — слишком жирным и пряным. Так что я просто закинул все в топку, стараясь как можно меньше времени уделять, собственно, вкусу. Залпом допил стандартный японский чай, быстренько сполоснул кружку и только тогда позволил себе приблизиться к одному примечательному шкафу.
Чем он так примечателен? Тем, что именно там я хранил всю свою оккультную ерунду. В том числе оплавленный ножик, которым я сразил призрака. Наконец-то настало время последовать совету Харады Рю, и попытаться срастить остатки самодельного артефакта со своим рейбуцу.
Страшно ли мне было? Да не особо, причем дело не в доверии к члену клана Арая. Скорее наоборот — доверяй, но проверяй. Просто я не чувствовал угрозы ни для себя, ни для медиатора. А уж настолько примитивное воздействие мой недоделанный рейбуцу уж всяко бы смог заметить. Откуда я знаю? Из духовной связи, разумеется.
Итак, я распахнул дверцы шкафа, взял завернутый в полотенце нож и осторожно вынул его, стараясь касаться только рукояти. Мало ли, что там после себя могла оставить эктоплазма на лезвии. Вдруг там проклятие недержания? Был один рассказ у местных классиков на подобную тему. Вроде нашей сказки про сестрицу-Аленушку и братца-Иванушку, только основанную на реальных событиях, с фекальной лексикой и более трагичным концом.
Мой гримуар уже лежал на столе, призывно мерцая латунными уголками на переплете. Я нашел взглядом продавленное в коже углубление по центру обложки, поднес к нему нож лезвием вниз, и отпустил оружие.
Старое, испещренное царапинами от точильного камня лезвие с глухим стуком коснулось черной кожи своей оплавленной, как свечной огарок, частью. В воздухе что-то тихо, но отчетливо тренькнуло, словно струна на сямисэне, нож на секунду завис в вертикальном виде, как будто воткнутый в книгу, а затем с жадным чавканьем втянулся внутрь. Я недоуменно хлопнул глазами, но почти сразу мне стало не до факта поглощения. Потому что пришла БОЛЬ.
Она вгрызлась в меня внезапно. Атаковала с трех направлений: иглы внутри черепа, огонь в паутине магических каналов и жуткое давление на магическое ядро в груди.
Я не выдержал и упал на колени. А затем вцепился зубами в предплечье, чтобы не заорать во весь голос. Во рту тут же стало тесно от скопившейся слюны, накатила тошнота от привкуса крови, но я все силы отдавал борьбе с собственным телом, а потом все вдруг взяло и закончилось.
— Ох, мать моя Аматерасу, что ж так больно-то! Почему магию нельзя изучать с выбросом в кровь всяких дофаминов? Произнес заклинание — получил дозу. Так нет же, нужно испытывать мои нервы на прочность, — Ворчал я, пока поднимался с пола.
— Кодзуки-сама! Я почувствовала… Что с вами, Кодзуки-сама?! — Раздался рядом обеспокоенный девичий голосок. Вот черт, даже не услышал ее шагов. Сильно меня, видать, торкнуло.
— А, все нормально. Очередной магический эксперимент, чтоб его приподняло да шлепнуло, — Раздраженно бросил я. Вышло скорее смешно, учитывая то, что я только-только вставал на четвереньки. Цуру даже не улыбнулась. Вот что значит настоящая преданность!
Я невольно хмыкнул своим мыслям и поднял голову. Перед глазами тут же показались веселенькие пижамные штанишки, а я в который раз пожалел, что вообще рассказал про такой вид одежды. Спала бы в нижнем белье и радовала мои глаза.
— Ваш гримуар..! — Я поднялся на ноги и теперь мог лицезреть удивление на заспанной мордашке моего первого вассала. Умилившись картине, я перевел взгляд на свою книгу, и на лицо сама собой наползла довольная улыбка. В середине обложки, на том месте, где была выдавлена круглая полость, теперь переливался лазурным цветом оттиск стихии. Вода. Ничем другим эмблема быть не могла.
— Как красиво! — Восхищенно сказала девушка. Я молча с ней согласился. Мой медиатор теперь выглядел совершенно по-другому: все еще книжка в черной обложке, но назвать ее мрачной или неприятной уже не поворачивался язык. Максимум — таинственной. А все благодаря красивому знаку стихий посередине.
Он выглядел весьма примечательно: как символ Инь-Ян, только вместо привычных черного и белого цветов — спокойная лазурь Ян, что переходит в штормовое море Инь. С подобной эмблемой книга уже не выглядела монохромно, наоборот: черная кожа как бы оттеняла центральную синь, делала ее ярче, заметнее. В итоге, конечный результат действительно притягивал взгляд.
— Значит, вода, — Пробормотал я, пока Цуру следила за переливами внутри оттиска и наклоняла голову то в одну, то в другую сторону, — Уже хорошо.
Вместе с землей — самая универсальная стихия. А то выпало бы мне какое-нибудь дерево, и что бы я делал? Нет, понятно что — посмотрел в книге, но про воду я знаю куда больше. И в целом, и в связи со всяким оккультизмом.
— Кодзуки-сама, а вы не чувствуете ничего странного? — Вдруг спросила меня девушка, когда вдоволь насмотрелась на игру света водной эмблемы. Я убрал гримуар, попытался сосредоточиться на организме, но не ощутил ничего особенного.
— Да нет, все в порядке… — Я попытался сделать шаг вперед, однако едва не упал. К счастью, птица-оборотень успела подхватить меня под локоть.
— Это что еще за фигня? — Неприятно удивился я. Откуда ни возьмись появилась слабость, одышка, по телу прошел легкий озноб. И вместе с этим — где-то в районе солнечного сплетения стало зарождаться новое, доселе неведомое мне чувство. Я мог ощутить, как капает вода из-под крана, как бурлит закипающая в чайнике жидкость, как едва заметно дрожит поверхность остатков чая в гостевой кружке, вибрируя вместе со звуками на кухне. Ощущение быстро пропало, но не исчезло бесследно. Скорее затаилось где-то внутри моего организма.
Первая моя мысль после осознания нового чувства, в дополнение к остальным пяти, оказалась довольно глупой: «Надо будет помыть чертову кружку. Еще позавчера отставил после ухода Рю, да так руки и не дошли. Плохо. Я теперь чувствую, как в ней начинает зарождаться новая жизнь…»
Мой тупняк прервала стоящая рядом девушка:
— Эта необразованная Цуру плохо знает человеческую магию, но, кажется, Кодзуки-сама можно поздравить с обретением стихии! — Девушка радостно захлопала в ладошки, но потом зевнула и смутилась. Какая милота.
— Спасибо, — Я тяжело опустился на стул, — Кажется, следующие несколько часов придется прожить без магии.
— Эта прилежная Цуру дала бы полдня. У вас, господин, типичное магическое истощение. Даже у старейшин Журавлиного Клина она восстанавливается по шесть-семь часов.
— Клина? — Недоуменно переспросил я, а потом сам же себе и ответил, — А, твоих соплеменников. Типа птичий клин. Забавно. Потом надо будет поспрашивать насчет… — Девушка как-то разом погрустнела и я тут же съехал с темы:
— В смысле, заодно и сравним скорость восстановления. Ты пока иди умывайся, а я посмотрю, что тебе сделать на завтрак. Откроешь шкафчик, там будет новая щетка и… — Я посмотрел в ее чистые, невинные глаза и понял, что она в принципе не подозревает о существовании каких-то там щеток. Пришлось идти и показывать.
