Книга Девушка с характером - Анне Якобс

Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130

– Сегодня ты дважды вернул мне нашего сына, Иоганн, – призналась Алисия. – Первый раз, когда я испугалась, что с ним случилось несчастье, а теперь – когда вы помирились!

– Мама, – прошептала Элизабет, которая стала тяготиться этим спектаклем. – Роберт принес десерт.

Алисия дала знак, чтобы тот спокойно занимался своими обязанностями, и откинулась на спинку стула. Так она сидела очень редко, воспитание приучило держать спину прямо и никогда не касаться спинки стула. Но сегодня особенный – редкий – день, когда внезапный испуг сменился радостью. Алисия задумчиво наблюдала за действиями Роберта, он с привычной виртуозностью управлялся с грязной посудой и одновременно широкими и точными жестами сервировал десерт – консервированные груши в коньяке и яичном креме.

– Я тоже хотела бы сделать объявление, – сказала Алисия, когда Роберт вышел за дверь. – Оно касается Августы.

– Августы? А что с ней? – осведомился Иоганн. Китти воздела глаза к потолку, мама мягко усмехнулась.

Пауль спрятал ухмылку за бокалом с вином. Элизабет труднее всего удавалось сохранять серьезную мину. Конечно, папа не заметил интересного положения Августы. К чести отца, нужно сказать, что он никогда не интересовался женской половиной прислуги.

– У бедной Августы будет ребенок. А Роберт не хочет жениться, – обрисовала положение мама.

Для ситуаций, когда горничная повела себя таким образом, были предусмотрены увольнения. Никаких претензий в этом случае быть не должно. Однако после беседы с фрейлейн Шмальцлер Алисия все же призадумалась. Прежде всего потому, что семья Августы не примет ее в случае увольнения. Мать была замужем второй раз, а ртов у них и без Августы с ребенком хватало.

– Вообще говоря, ужасно жаль, что Роберт ведет себя так глупо, хотя оба они верные и надежные служащие. Если бы Роберт женился на Августе, мы выделили бы им домик в парке, и они продолжали бы на нас работать.

Иоганн Мельцер спросил, почему Роберт не хочет жениться.

– Этого никто не понимает, папа, – ответила Элизебет. – Не хочет терять свободу.

И тут же обиженно замолчала, поймав на себе упреждающий взгляд матери. Интересно, чего опасалась мама? Что Элизабет разболтает, в кого безнадежно влюблен бедняга Роберт? Да она бы лучше откусила себе язык.

– Может, ребенок вовсе не его? – предположил отец. – Что известно о похождениях этой… Августы? Может, у нее были и другие связи?

Алисия нахмурилась, вопрос супруга странным образом слишком уж затрагивал интимную сферу. Обе их дочери сидели здесь.

– Фрейлейн Шмальцлер заверила меня, что у Августы были… отношения с Робертом, – вкрадчиво объяснила Алисия, наклонившись к мужу. – Это длилось несколько недель, и весь персонал был в курсе. То есть практически не подлежит сомнению, что отец – Роберт.

– Если так…

Папа оставил дальнейшие расспросы и сосредоточился на десерте. Во всем, что касалось персонала и ведения хозяйства, последнее слово было за Алисией.

– Мои дорогие, – провозгласила Алисия и обратилась к Паулю, которому Элизабет только что скрепя сердце придвинула свой десерт. – Сегодня Господь щедро одарил меня, за что я бесконечно благодарна. Поэтому и я хочу продемонстрировать добродетель и милость по отношению к вверенным моей заботе людям.

«Только не это», – подумала Элизабет. Она так надеялась, что Августу рассчитают.

– Я сообщу Августе, что она может остаться. Относительно ребенка мы найдем решение. Кто знает, может, Роберт передумает, когда родится малыш?

Алисия с улыбкой обратилась к мужу, тот только пожал плечами и кивнул.

– Ты считаешь, это хороший пример? – ввернула Элизабет. – Теперь и другие будут надеяться на твое великодушие.

– И кто, интересно? – рассмеялась Китти. – Йордан, что ли? Или Шмальцлер? А, ты имела в виду Брунненмайер, сестренка. Но я не думаю, что она преподнесет нам незаконнорожденное дитя…

– Катарина! Как ты выражаешься?! – недовольно посмотрела на нее мать.

– Брунненмайер, пожалуй, нет, – сердито проворчала Элизабет. – А вот как насчет Мари? На нее даже гости заглядываются. И молодые, и старые. Легко может случиться.

Китти хотела возразить, но на этот раз ее опередил Пауль.

– Поаккуратней со словами, Лиза, – предупредил он необычно резким тоном. – Мари слишком умная, чтобы пускаться во все тяжкие.

– Ты абсолютно прав, Пауль. – Китти со значением посмотрела на брата. – У Мари свои представления о любви. Точнее сказать, она не верит в любовь. В ее положении это, пожалуй, и к лучшему.

– Я тоже не думаю, что Мари способна на подобную глупость, – поразмыслив, сказала мама. – Я попрошу фрейлейн Шмальцлер сообщить Августе о моем решении. А еще надеюсь услышать на вилле детский смех.

Элизабет закатила глаза. Определенно, сентиментальность досталась Китти от матери.

29

– Ханна Вебер? Минуту, пожалуйста.

Сестра в белом чепце провела пальцем по списку, сдвинула на нос очки без оправы и оглядела обоих мужчин. Они походили на благообразных католиков.

– Я привез ее сюда позавчера, – объяснил Пауль. – Несчастный случай, девушка пострадала на фабрике.

– Позавчера дежурила сестра Бенедикта. Эта Ханна Вебер, она, наверное, протестантка?

Пауль вопросительно посмотрел на отца. У него на фабрике сотни рабочих, откуда ему знать их конфессию?

– А если и так?

– Тогда пациентка находится в западной части здания, где протестанты.

– Господи!

Сестра милосердия улыбнулась хорошо одетому господину с густыми бровями и села на свое место, дав понять, что больше ничем помочь не может.

– Спросим там, отец.

Они пересекли холл главного больничного корпуса и увидели вторую сестру, которая также сидела в маленькой комнатке за стеклом. Вместо чепца с широко расставленными крылышками на манер средневекового боннэ у нее на голове был скромный белый головной убор диаконисс, напоминавший завязанный под подбородком ночной колпак.

– Ханна Вебер? Да, конечно, девушка с фабрики. Подождите…

Снова ожидание, снова движение пальцем по списку. Если Ханны Вебер и здесь нет, это будет означать только одно: ее нет в живых. Пауль почувствовал напряжение и вслед за этим облегчение отца, когда диаконисса взглянула на них и объявила:

– Палата семнадцать. Не более десяти минут. Можете подняться на лифте. Третий этаж, направо, рядом с часовней.

В лифте они ехали с двумя дамами, очевидно, матерью и дочерью, и что-то бормотавшим себе под нос пожилым господином. Пауль с любопытством отметил про себя, что у дочери не зашнурован корсет, такая мода появилась вследствие реформы женской одежды. Правда, шнуровать там было нечего, девушка была плоская, как мальчик.

– Семнадцатая палата. Вон там, отец.

Иоганн Мельцер вытащил носовой платок и вытер им пот со лба. Запах дезинфицирующих средств, формалина и других мерзких субстанций вызывал тошноту. Да еще вспомнился тот визит в клинику несколько месяцев назад, который потряс его до глубины души и заставил испытать муки совести.

В семнадцатой палате

Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130