Я бросил сканер на койку и ушел, так и не дождавшись ответа.
23
Дуг был уже полностью готов к вылету. Он спросил, не хочу ли я подождать, пока солнце опустится пониже. Я сказал, что не хочу. В отместку он вел флаер так, что я сто раз пожалел, что вообще связался с этой компанией. Ледника мы достигли за пять минут. Посадкой это было назвать нельзя, по-моему нас просто прибило ураганом. На языке пилотов, такой способ посадки называется «посадкой с использованием местных воздушных течений». Ни один автопилот, каким бы мощным компьютером он ни обладал, так управлять флаером не способен, и это обстоятельство меня немного расстроило.
Я вылез из флаера вслед за Дугом, не забыл прихватить лопату и ледоруб.
– Он здесь, – Дуг указал на обледенелый сугроб. – Хорошо я его замаскировал, правда?
– Правда, – и я взялся за ледоруб. Ледяная корка поддавалась легко, но размеры сугроба наводили на мысль, что я запыхаюсь раньше, чем выполню половину работы. Дуг стоял, облокотившись на крыло, и с улыбкой наблюдал, как я надрываюсь.
– Хорош зубы скалить! – прикрикнул я на него. – Бери лопату!
– Всему надо учить, – ухмыльнулся Дуг.
Он залез в кабину и вытащил оттуда здоровенный бластер.
– Отойди-ка…
Лучом он орудовал так, что я только успевал уворачиваться.
– У тебя же есть пушка, помогай! – крикнул он мне.
Я даже не спросил, откуда ему известно про пушку. Вдвоем мы разрезали и растопили слежавшийся снег, потом Дуг разметал его реактивной струей своего флаера. Пока мы чистили, я израсходовал две универсальные батареи, в запасе оставалось еще две.
Полчаса мы провозились с перегрузкой и установкой новых батарей на флаер. На леднике, лежавшем в тени от соседней вершины, было темно, включать фары Дуг запретил.
– Свет включишь, когда я улечу, – строго сказал он.
Когда я закончил проверку оборудования и подтвердил, что все в порядке, он напомнил:
– Ты забыл еще кое-что.
Честно говоря, я надеялся, что он сам забудет про оставшиеся семнадцать с половиной тысяч. Я перевел деньги. Это придало ему уверенности, и он раскрыл мне последнюю тайну:
– Смотри, очень полезная функция, – он потянулся к панели управления автопилотом. – Вот так ты включаешь сигнал оповещения «свой-чужой». В таком положении – ты свой, то есть флаер принадлежит «Ламонтанье». Если отключить, то станешь чужим. Хочешь летать спокойно, но недолго – будь своим, но если не хочешь, чтобы у тебя отобрали флаер – летай чужим. Усвоил?
– Усвоил. Либо собьют, либо отберут – выбор небогатый.
– Ты знал на что шел… Взлетай против ветра, – посоветовал он на прощание и предупредил: – Не вздумай садится на базе.
– А где?
– Твои проблемы… Хоть на шоссе.
Он улетел.
Автопилот в флаере был самый примитивный. Но существовал способ, как его быстро модернизировать. Я соединил комлог с бортовым компьютером, потом связал комлог с местным Накопителем. На Накопителях можно найти неплохие авиасимуляторы и тренажеры. Один из виртуальных тренажеров принадлежал не кому-нибудь, а «Виртуальным Играм». Я где-то слышал, что он самый лучший, теперь же я мог на собственной шкуре проверить, насколько качественный товар выпускает мой бывший клиент. Вейлинг и не подозревал, что в ближайшие несколько часов у него возникнет реальный шанс избавиться от меня навсегда, ведь он наверняка знает, как быстро и незаметно испортить программу.
После того, как все связи были установлены, программа авиасимулятора сама начала запрашивать нужную информацию у бортового сканера и отдавать распоряжения автопилоту. Взлетал, я, разумеется, без помощи симулятора. Взлет – не посадка, флаер быстро набрал десять тысяч (не ясно, впрочем, откуда альтиметр их откладывал), воздушные потоки на такой высоте, как говорит Ларсон, ламинарные, и с ними может совладать даже робот-уборщик. Я ввел цель – крышу энергостанции «Семь с половиной», включил симулятор и стал смотреть, что из этого выйдет. На всякий случай одну руку я держал на тумблере, вырубающем автопилот, другую – на штурвале.
Сканер вырисовывал на экране трехмерную картинку Ламонтаньи. Я поглядывал то на экран, то в окно – и не находил ничего общего! Аккуратные, точеные вершины на экране против затуманенного, затененного нагроможденья, окружавшего флаер со всех сторон, только что не сверху. Восьмикилометровый пик на экране почему-то завершался сферой… До какого знака он округляет ? – подумал я про сканер, но тут же сообразил, что передо мной, в облаках, – Центр Радиокосмических Наблюдений. Флаер немного снизился и стал описывать дугу, намериваясь (как я надеялся) угодить в расщелину рядом и немного ниже ЦРН.
На экране возник ощетинившийся цилиндриками параллелепипед – энергостанция «Семь с половиной». Более всего я опасался, что порыв ветра швырнет меня на трубу. Траектория, по которой симулятор снижал флаер, не пришла бы в голову ни мне, ни Дугу, который умеет использовать «местные воздушные потоки» и, безусловно, знает, что такое вентиляционная труба на крыше. Флаер совершал какие-то задумчивые итерации – вниз, вперед, вбок, вверх, снова вбок и снова вниз. Симулятор учился на ходу. Если ауранцы и изобрели компьютер на темпоронах, то на свой Накопитель она его пока не установили. Тут я сообразил, что симулятор действует так плавно, потому что думает, что флаер пассажирский. А он и был пассажирским – не боевым же. Я сказал симулятору, что я не пассажир, а человек тренированный, и плевать я хотел на любые перегрузки. Симулятор встрепенулся, итерации зачастили и приостановились, лишь когда под нами оказалась вентиляционная труба. Через пару секунд до симулятора дошло, что труба для посадки не пригодна, флаер рвануло вбок, потом он плюхнулся на крышу в полуметре от трубы. Симулятор поспешил закончить возню с посадкой, опасаясь неожиданного порыва ветра.
Я перевел дух.
Надо будет послать Краузли благодарность.
Руки совершенно онемели. Сняв кое-как левую руку с тумблера автопилота, я взял ею правую и оторвал правую от штурвала. Стал потихоньку выкарабкиваться наружу.
В полете растопленная излучателями вода замерзла, мокрый флаер обледенел. Я бы значительно облегчил симулятору работу, если бы сообразил включить обогрев корпуса. Локоть, которым я уперся в крыло, скользнул по ледяной корке, и выход на крышу получился куда жестче, чем посадка флаера. Сообразив, что стук моих костей никто не услышит – например, из-за дикого воя в вентиляционной трубе – я смело поднялся, проверил, что бластер и комлог висят там, где должны висеть – на поясе, отцепил кабель внутренней коммутации, который тянулся от комбинезона к пульту управления флаера (собственно, это из-за него я грохнулся), и пошел искать люк, дверь, крышку, в конце концов, парадный подъезд, – в общем, что угодно, лишь бы не лезть через трубу.
Мог бы и не вставать… Порыв ветра поставил меня на четвереньки. Я пополз, цепляясь руками за все, что попадалось под руку.
