Джорджи? — спросила я.
— Дремлет, — ответила Брона, указывая на радионяню на стойке, прежде чем взять несколько салфеток и промокнуть глаза. — Она легла всего десять минут назад, так что у нас есть как минимум час, прежде чем она пошевелится.
— О чем ты хочешь услышать в первую очередь? — спросила я. — О маме или о Дэмиене?
— Твоя мама, — мгновенно ответила Брона.
Я начала тот же подробный разговор, который вела со мной мама о раке и предстоящем лечении. Брона приготовила нам чай и сидела со мной за кухонным столом, пока я все объясняла. Она выслушала, и когда я закончила говорить, она спросила:
— Наличие плана заставляет тебя чувствовать себя лучше?
— Да, — ответила я. — Я все еще ненавижу это, но знание того, что есть план и что она не застряла в подвешенном состоянии, отчасти успокаивает.
— Я рада. — Брона отпила чай. — Я собираюсь заскочить завтра и повидаться с ней. Давненько я не заходила к ней на чашечку чая.
— Ей бы это понравилось, и, честно говоря, мне бы тоже, — призналась я. — Завтра я начинаю новый проект, и знание того, что вы ненадолго увидитесь, немного расслабит меня. Я чувствую себя ее защитницей. Постоянно хочу быть рядом или разговаривать с ней.
— С ней все будет в порядке, — сказала Брона. — Нормальность — это то, что ей нужно. Если ты будешь опекать ее каждый день, это, скорее всего, вызовет у нее ощущение, что она все портит.
Я нахмурилась.
— Но это не так.
— Ты знаешь свою маму, — продолжала Брона. — Она не любит никого обременять, даже когда она совершенно определенно не является обузой. Все, что я хочу сказать, это попытайся сохранить для нее все нормальным. Я знаю, это будет трудно, но постарайся хоть немного обуздать себя. Она видит тебя не каждый божий день, но теперь ты пытаешься видеться с ней как можно чаще. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да, — проворчала я. — Я становлюсь слишком властной.
— Ты обеспокоенная дочь, — поправила Брона, — и твоя мама это понимает. Все это понимают, и никто не говорит, что это плохо, потому что это не так. Я просто думаю, что, если ты поймешь, каким, скорее всего, покажется ей твое внезапное изменение в распорядке дня, будет полезно для тебя.
— Спасибо, — сказала я, кивнув. — Я не осознавала этого раньше, но всякий раз, когда я разговариваю с ней сейчас или захожу, она постоянно уверяет меня, что с ней все в порядке. Я не хочу, чтобы ей надоело постоянно говорить мне об этом, потому что это означает, что рак всегда в центре внимания. Она знает, что у нее рак, и ей не нужно, чтобы кто-то еще напоминал ей об этом.
— Вот именно, — сказала Брона, делая глубокий вдох. — Я боялась, что могу тебя обидеть.
— Никогда, — ответила я. — Ты моя лучшая подруга. Рассказывать мне чушь, которую никто не хочет слышать, — твоя работа.
Брона усмехнулась.
— И поскольку ты моя лучшая подруга, твоя работа — рассказать обо всем, что касается тебя и Дэмиена, и я имею в виду все!
Я почувствовала, как у меня загорелись кончики ушей, а Брона взвизгнула и заерзала на своем сиденье.
— Это будет здорово!
— Ты сумасшедшая.
— Все это знают, — сказала она. — А теперь начинай рассказывать.
— Верно, — начала я, — итак, так много всего произошло с тех пор, как я разговаривала с тобой прошлым вечером. После того как я нашла Барбару…
— Я все еще не могу поверить, что ты назвала кошку Барбарой.
Я приподняла бровь.
— У тебя проблемы с ее именем?
— Нет, — ответила Брона с приклеенной улыбкой на лице. — Это невероятно.
Мои губы дрогнули.
— В любом случае, — продолжила я, — прошлым вечером Дэмиен принес все, что Алек купил для Барбары, и мы поговорили, и Брона, это было такое… облегчение. Мы говорили обо всем, что произошло между нами. Я извинилась…
— Ты извинилась? — Брона перебила меня, широко раскрыв глаза.
Я кивнула.
— Я призналась, что была той, кто соблазнил его, поэтому держать обиду из-за того, что, по его словам, должно было произойти и в конечном итоге действительно произошло, кажется бессмысленным. Что ж, сейчас это кажется бессмысленным, но в то время притворство, что я ненавижу Дэмиена, вроде как помогло мне оттолкнуть его, понимаешь?
Брона уставилась на меня, не мигая.
— Что? — Я нахмурилась. — Почему ты так на меня смотришь?
— Я уже много лет говорю тебе, что…
— Я знаю. — Я перебила ее прежде, чем она начала свою речь в стиле «я же тебе говорила». — Я знаю, ты была голосом разума, все вы, но я была слишком упряма, чтобы прислушаться или признать, что в том, что произошло, виноват не только Дэмиен. Поверь мне, когда я говорю, что знаю, что вела себя совершенно неразумно, когда дело касалось его, но ты должна понять, это было из-за страха.
— Страха перед чем?
— Страх, что, возможно, я буду с ним, и все пойдет наперекосяк.
— И ты этого больше не боишься?
Я чуть не подавилась.
— Ты что, шутишь? Я в ужасе, но хочу быть храброй, как говорит Дэмиен. Даже моя мама сказала, что ничего не делать из-за страха перед результатом — дерьмовый образ жизни. Я знаю, что это трусливый образ жизни, и я не хочу так жить, поэтому я стиснула зубы и выложила все Дэмиену, и в результате мы стали парнем и девушкой. Мы не хотим играть в игры; мы хотим быть вместе, и вот мы вместе.
Брона хлопнула в ладоши.
— Я так счастлива по этому поводу, — выпалила она. — Ты понятия не имеешь насколько.
— Я тоже. — Я улыбнулась. — Теперь, когда я не заставляю себя сосредотачиваться на том, чтобы оттолкнуть его, я снова прохожу через стадии увлечения им. Я скучаю по нему, хотя только что его видела, улыбаюсь, когда думаю о нем, не могу дождаться, когда снова окажусь рядом с ним. Я просто… такое чувство, что все, что произошло между
