Книга Загадка фарфоровой балерины - Елена Тюрина

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66

Вообще Анастасия раньше представляла Платона Альбертовича совершенно иначе – пожилым лысоватым мужчиной с брюшком и масляным взглядом. Признаться, воображение рисовало ей довольно отвратительного типа. А тот оказался полной противоположностью – с умным, даже благородным лицом, подтянутый, молодой. По крайней мере, в ее времени тридцать девять лет – это молодость.

– Вы не пытались искать девушку после ее исчезновения? С вашими возможностями это не должно было составить проблемы, – задал Павел Иванович очередной вопрос подозреваемому.

– Зачем? Чтобы она ответила за поджог и кражу перед судом? Сначала да, искал. Год она числилась в списках пропавших без вести. Потом, после ее звонка, стало известно, что она уехала за границу, и я понял – о ней лучше забыть.

Пока сотрудники милиции осматривали комнату, когда-то являвшуюся кабинетом Валетова, а ныне – Платона Альбертовича, Татьяна, увидевшая на полке с книгами фотографию Шелкопряда в форме, взяла ее в руки. Каким значительным выглядел на снимке майор! Однако рассмотреть фото Тане не удалось. К ней с удивительной для такого возраста прытью подскочила Ираида Платоновна, выхватила фотографию и поставила на место.

– Ничего не трогай! Я не разрешаю! – почти визгливо выпалила она.

Во взгляде и голосе женщины сквозила неприкрытая ненависть.

Следователь озадаченно обернулся на эту сцену, но снова ничего не сказал.

В полу действительно имелся заложенный лаз. Насколько давно он замурован, еще предстояло разобраться, но и с первого взгляда было понятно – кладка не свежая. Второй спуск, под лестницей, осмотрели еще раньше. На его месте теперь тоже не было ничего, кроме цементного пола, покрытого линолеумом. К слову, его пришлось изрядно подпортить, что вызвало возмущения матери Шелкопряда.

– Я на вас жаловаться буду за порчу имущества! А если что-нибудь пропадет…

– Угомонитесь, наконец, – грубо бросил ей один из милиционеров. – Не мешайте работать.

Как утверждал Платон Альбертович, других спусков в подземные ходы в доме не имелось. Услышав это, Настя внутренне возмутилась. Потом все-таки не сдержалась и спросила:

– А как же люк в левой части здания у стены? И колодец во дворе дома?

Все уставились на нее с удивлением.

– Я ничего об этих ходах не знаю, – растерялся Шелкопряд. – Колодец засыпан землей. И я впервые слышу, что оттуда можно попасть в подземелье.

Вряд ли ему поверили. Тем более что в конце коридора на первом этаже, радом со стеной, под большим вазоном, действительно имелась крышка люка. Когда она легко поддалась рывку крепкого детины с погонами младшего лейтенанта на форме, все увидели черный провал, из которого пахнуло сыростью. На одной из сторон каменного колодца имелись специальные ступени для спуска.

– Вы и дальше будете утверждать, что не знаете об этом месте и никогда им не пользовались? – строго спросил Платона Альбертовича следователь.

Молчание того сказало ему больше, чем долгий разговор. Подозревать невиновного для любого сыщика являлось большой ошибкой и непрофессионализмом. Поэтому делать какие-то выводы в отношении Шелкопряда Брусникин не спешил. Но других подозреваемых не имелось, да и пока все указывало на Платона Альбертовича. Тем не менее, на душе у следователя было неспокойно. Что-то не сходилось, а что – он не мог понять. На всякий случай распорядился обыскать дом от подвала до чердака.

– Поедете с нами в отделение, – сказал Павел Иванович. – Имейте в виду, что чистосердечное признание и содействие следствию в вашем случае – лучший выход. И ваш гражданский долг, товарищ Шелкопряд.

– Нет! Мой сын никуда с вами не поедет! – взвилась до того сдержанная Ираида Платоновна. – Я не позволю!

– Мама! Перестань!

Пока они препирались, сыщик рассматривал прихваченную из кабинета книгу.

– Позвольте поинтересоваться. А кто из вас увлекается альпинизмом? – неожиданно спросил он.

– Мама в молодости была профессиональной альпинисткой, – ответил ему Шелкопряд. – На одном из подъемов сильно повредила ногу. Сложный перелом в двух местах. С тех пор хромает.

Ираида Платоновна после этих слов неожиданно притихла, стала совсем робкой, и плаксиво протянула:

– Не увозите моего Платошку… Он у меня один! Больше никого нет.

Игнорируя ее назревавшую историку, следователь повернулся к подозреваемому.

– Платон Альбертович, вы сказали, что после исчезновения ваша жена вам звонила. Что она сказала?

– Меня не было дома, с ней говорила мать.

– Весьма сожалею, но и вам придется проехать с нами, – сказал Брусникин пожилой женщине.

Неужели она? Эта высокомерная старуха убила невесту сына? И других девушек тоже? Но за что? Настя, как и остальные ребята, была в замешательстве. В причастность пожилой женщины к столь страшным преступлениям верилось с трудом. Но и обвинять в них Платона Альбертовича тоже все больше казалось абсурдом. Может быть, следствие вовсе вышло не на того человека, и убийства совершал кто-то другой?

Позднее Анастасия много раз мысленно возвращалась к тому дню. В разной степени, но он стал переломным для всех. Это был дебют Татьяны Гальской и одновременно ее прощание с балетом. Это был день, когда Павел Тайгрян решил уехать на родину отца и забрать с собой мать. Это был день, изменивший многое для Насти. День, в конце концов, приведший к трагедии…

Настю не отпускало ощущение, что нужно что-нибудь предпринять, срочно, прямо сейчас. Но что? Она-то что может? Если даже у милиции во всем этом не выходит разобраться. А с другой стороны… Если бы не она, так и лежали бы те несчастные в подземном ходе. И никто бы их не нашел. Или нет? Трудно рассуждать о том, в чем совсем не разбираешься. В том, что только интуитивно можешь чувствовать. И судить, о чем тебе дано лишь с высоты твоего еще, по сути, почти детского возраста. Не был похож Платон Альбертович на убийцу. Вот хоть кол на голове теши – не он это. Скорее, его мать, от которой просто в дрожь бросает, и которая так и буравит взглядом то Таню, то ее саму… В виновность этой старухи Настя бы поверила, не колеблясь. Только какой смысл этой женщине кого-то убивать? Зачем? Как она, хромая и заносчивая до мозга костей, могла спускаться в сырые, грязные, кишащие грызунами тоннели?

Следователь Брусникин тоже не верил в виновность Шелкопряда. Коллеги о нем отзывались плохо, говорили, что падок на красивых молоденьких девушек. Но как специалист равных себе не имеет. И что, якобы, из Москвы его выдворили именно по этой причине. Кому-то помешал. Что там за история у него с невестой приключилась? Неужели изменяла ему и действительно сбежала с любовником? Может, этот любовник ее и убил? Но тогда почему не забрал драгоценности? До сих пор при мысли о той находке становилось не по себе. Когда собака откопала прогнивший мешок, из которого торчали части женского скелета, все бывшие тогда в подземном ходе коллеги с трудом сдерживали эмоции. Кто-то убил девушку, сунул ее тело в мешок и закопал здесь. Чудовищно.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66