и в самом деле творится нечто, требующее какого-то духовного лечения. Можно, конечно, обратиться к эйнитам, но раз Линнервальд вызвался сам…
Он вздохнул:
— Ну и что ты хочешь мне предложить?
— Ходят слухи, что твой пилот вступил в пору взросления духа, и ему самому нужна сейчас помощь наставника. Ты даже не понимаешь, капитан, насколько серьёзен его дар. Он может покалечить его самого. Подумай хорошо над моим предложением, — Линнервальд положил на ладонь аметист и оникс. — Я предлагаю тебе обмен: Дерен получит на два месяца своего наставника, Сайко — своего. Это можно будет совместить по времени. Если ты согласишься, я сам готов подыскать подходящего наставника для твоего пилота или выступить таковым.
— Значит, говоришь, слухи? — ехидно уточнил капитан.
Он помнил, кто не так давно проявил к этому вопросу лишний интерес, Рюк Хилинг! Настучать бы ему по репе… Но ведь и без помощи этого безбашенного капитана было сейчас никак.
Рюк сам был незаконным сыном кого-то по линии Оникса. Видно, переживал, ночей не спал, как будет править Домом Оникса восемнадцатилетняя девочка?
Вот же хэдова Бездна с этой политикой!
— Я не жду немедленного ответа, — предупредил вопрос капитана Линнервальд. — Сейко войдёт в возраст через два месяца. И тогда же Дом начнёт рассылать официальные письма рекомендованным наставникам.
— То есть деваться мне некуда? — уточнил капитан. — И Дерена мне придётся уговаривать самому?
— Грата, капитан, — улыбнулся Линнервальд. — Каждый делает то, что он должен себе и миру. Если он не делает этого, причинность затягивает его в мешок личной граты и завязывает горловину. Мы должны делать, чтобы жить. Ведь никто, кроме нас.
Капитан кивнул, а куда было деваться? И регент отключился.
Ему тоже нелегко дался этот разговор. Общаясь, истники давят друг на друга со страшной силой, не жалея и не щадя, ибо побеждает тот, в ком воля понимания момента сильнее.
Капитан «Персефоны» и сам был не огранённым, но очень крупным камнем, сродни камням Дома Аметиста. И Линнервальд не захотел затягивать разговор свыше необходимого.
В капитанской стало невыносимо тихо, и дежурный, вежливо созерцавший во время разговора капитана и регента только то, что ему было положено — контрольный пульт — выдержав пару минут, собрался с духом, чтобы завести разговор.
Парень давно привык к выплескам силы. Привык к страшному давлению на нервы, когда кэп бывал не в духе.
Он потёр ноющий лоб и решил, что надо бы предложить начальству йиланчика. Горяченького. И ну его уже, этот аукцион.
Дежурный решительно повернулся к капитану и увидел, что тот… спит, откинувшись в ложементе.
Парень бесшумно поднялся, потягиваясь, понизил в капитанской температуру, отрегулировал вентиляцию, накрыл спящего пледом.
…Ну и подстава с этими эрцогами… Кэп рассердился, конечно… Да и Дерен не обрадуется.
Дежурный помахал руками, разминаясь, пару раз присел и взялся писать Дерену сообщение, стараясь не переврать все эти сложные экзотианские имена.
Надо же, какой-то Дом хочет, чтобы Вальтер стал наставником девчонки и определил, пригодна ли она править домом Оникса? Ничего так себе, да?..
Интересно, а голограмма девчонки свежая? Уж больно юной выглядела восемнадцатилетняя Сейко. Этакий нежный цветочек…
Хотя грудки у цветочка уже созрели… Можно бы урожай собирать…
Дежурный поулыбался-поулыбался и портрет девушки Дерену переслал тоже.
Ну и ребятам потом переслал.
Пульт-то всё пишет, а портрет реально существующей девушки никакой секретностью обладать не должен.
Зато голограмму этой Сейко можно повесить в общей каюте и пить в её обществе чай. Довольно забавное занятие.
Дерен зашёл в капитанскую утром, когда время ожидания корта в контрольной точке на пути к Асконе уже истекло.
Пассажирское судно не вышло из зоны Метью. Теперь об этом сообщали официально.
— Я ещё с комкрыла поговорил, — ответил капитан на его немой вопрос. — Но самим нам сейчас выйти на экзотианскую территорию никак нельзя. Рос-то готов рискнуть, не вопрос. Но ведь вы же засветитесь. Там же надо не просто выйти. Там, похоже, кому-то по рогам настучать надо. Если бы техническая неисправность, ты бы не дёргался, я ж тебя знаю.
— Я посмотрел список пассажиров, — сказал Дерен. — На корте летит очень известный юрист, Юнмар Ченич. Он эмигрировал на Аскону ещё до войны, но сейчас переводит свою фирму назад в Империю.
— А-а… Это из беглецов от войны? — усмехнулся капитан. — Сволочь и ренегат?
— Ну, вроде того, — согласился Дерен. — Но состояние у него всё равно не сопоставимо с Рэмкиным. И если это рейдеры, то они там по нашу душу.
— А что там такое с состоянием Рэма? — нахмурился капитан.
— Йилан — вообще тема прибыльная, — пояснил Дерен очевидное. — Когда пару десятков лет назад рынки в Империи начали падать в ожидании неприятностей, и уже понятно было, что война всё равно начнётся, дальновидные люди всё равно покупали плантации с прицелом на окончание конфликта. Йилан — один из немногих стимуляторов нервной деятельности, разрешённых в Империи. Было понятно, что рано или поздно дела пойдут в гору. Ну, вот они и пошли.
— Сильно?
— Плантация уже дороже в два раза, чем год назад. И это только начало. Рэму нужно будет сейчас переутвердить права….
— Стоп, — насторожился капитан. — А что там с правами?
— В двадцать один это положено по экзотским законам.
— Дерен, а ты здоровый, что послал его одного? — рассердился капитан. — Ты почему мне ничего не сказал?
— Капитан, это чисто формальная процедура, — удивился лейтенант. — Документы нельзя будет даже выносить из Администрата. Тем более что ему завтра уже двадцать один.
— А в чем тогда смысл переподтверждения?
— Ну…— Дерен задумался, потом открыл файл на браслете и полистал. — «Перед тем, как наследнику должен исполниться двадцать один год, наступает шестимесячный мораторий», — прочёл он. И пояснил: — Рэм мог в течение этих шести месяцев сам отказаться от наследства.
— Сам?
— Ну да, есть такой прецедент в Содружестве.
— И на одном корте с ним летит известный юрист? И весь полет они его обрабатывают?
— Да ну, на Рэма где сядешь, там и слезешь, — не согласился Дерен. — Влюбиться ему не в кого, шантажировать его нечем. Бред, капитан.
— Бред? По графику он бы прилетел на Аскону завтра. В
