понимая, что так не должно быть. Мы ведь столько времени были порознь, скучали друг по другу, а сейчас стояли на расстоянии шага, словно чужие люди.
— Ты так и приехала? — спросил Дэн, нахмурив брови и окинув меня оценивающим взглядом перед тем, как выйти на улицу.
— Ага. Куртку в изоляторе забыла.
Знал ведь, что я редко одевалась по сезону, предпочитая теплой одежде легкие пальто и кардиганы, иногда даже зимой. Лазарев решительно снял пиджак и накинул на мои плечи, а потом мы вышли на заснеженную улицу.
И я словно оказалась на ней впервые. Мороз обжог кожу и это было приятно. Вообще все чувства вдруг обострились и стали ярче, будто раньше я была под непроницаемым куполом, а теперь его неожиданно сняли и все звуки, цвета, запахи и ощущения, обрушились на меня разом. И от этого даже дух на мгновение захватило.
— Не мерзни, клубничка, бегом в машину, — строго произнес Дэн, но левый уголок его губ приподнялся, выдавая еле-заметную усмешку.
Чтобы он и сам не замерз без пиджака, что отдал мне, заторопилась следом за ним к силуэту черного Лэнд Крузера, занесенного тонким слоем только что выпавшего снега. При ближайшем рассмотрении Лэнд оказался «трехсотым», вместо старого «двухсотого».
— Опять новая машина? — усмехнулась я, понимая, что во время моего отсутствия жизнь Лазарева, в отличие от моей, не стояла на месте.
Рассеянно коснулась кончиками пальцев снежинок, лежащих на блестящем под светом фонарей черном капоте. Холод уколол кожу и, мигом достав до нервных окончаний, заставил дернуть плечами.
Это вдруг показалось мне очень символичным — меня выпустили именно в день первого снега, словно это позволит мне забыть обо всем и начать жизнь с чистого листа. Жаль, что это так не работает.
— «Двухсотку» все-таки дожгли до того состояния, что проще стало купить новую машину, нежели починить ту. К счастью, она была предусмотрительно застрахована от подобных эксцессов.
Да уж, Дэн, оказывается, без меня тоже не скучал. Поджоги, перестрелки, больница. А еще же надо было продолжать работу в бюро. Но в этом он был весь — Лазарев воспринимал подобные ситуации как веселые приключения, плывя на волне адреналина туда, куда она его вынесет. По крайней мере, пока эти приключения не касались меня.
— Жалко её, она была хорошей, — протянула я, когда он галантно открыл мне дверь, пропуская на переднее пассажирское сиденье пахнущего дорогим ароматизатором кожаного салона.
С «двухсоткой» у меня было связано много воспоминаний. В основном хороших, таких как совместные поездки куда-нибудь или катание по льду на замерзшем озере. А теперь, кажется, все они остались в прошлом. Но Дэна, видимо, не беспокоили подобные мысли, потому что он ответил:
— Эта ничуть не хуже.
Так странно. Будто нам больше поговорить не о чем, после долгой разлуки. И я замолчала, нахмурившись, слушая, как зарычал заводящийся мотор машины.
— Твой телефон и ключи в бардачке, — продолжил Лазарев. — Завтра я заберу твои вещи, оставшиеся в изоляторе и завезу тебе, там ведь нет ничего незаменимого?
— Нет, — отозвалась я, всё больше хмурясь и обняла себя руками за плечи, сжав пальцами ткань Лазаревского пиджака. — Я бы, если честно, вообще ничего оттуда не забирала, кроме своей тетрадки с заметками.
Дэн привычно вел машину одной рукой, уверенно глядя перед собой, а я с каждой минутой мрачнела все больше и больше, находя в его отстраненном поведении подтверждение всем своим тяжелым мыслям.
«Ему сейчас рядом со мной так же неуютно, как и мне с ним».
«Мы стали слишком разными, чужими».
«Я больше не та, кто ему нужен».
Шины скрипели по свежевыпавшему снегу, шумели дворники, сметая капли, в которые снежинки превращались на лобовом стекле. Дома с горящими желтым светом окнами проплывали мимо, сменяясь светящимися неоном вывесками магазинов и кафе.
— Тебе лучше отдохнуть какое-то время, прежде чем снова вернешься к работе, — проговорил Лазарев, заметив, что я молчу. — С твоими делами я справлюсь сам.
— А как же Лопатины, которых мы представляем оба? — напомнила я.
— Лопатины примирились, сразу после твоего задержания, — я услышала в его голосе усмешку. — Оба передают привет и переживают. А Света привезла для тебя огромную корзину сладостей из «Френч Кисс».
Вот, значит, как. Ну, эта новость, скорее хорошая. Значит Дэн был прав в своем мнении об их отношениях. А я ошиблась. Может, точно так же я ошиблась и в наших?
Когда Лэнд остановился у крыльца моего подъезда, я щелкнула кнопкой бардачка и в нем действительно обнаружился мой айфон и ключи. Взяв их, не спешила выходить, но и что сказать тоже не знала.
Нельзя сейчас говорить, что люблю его или рассказывать о ребенке. Это заставит его сделать выбор в мою пользу, даже если он сам хочет сбежать подальше и никогда больше со мной не встречаться. Так было бы неправильно и нечестно. Лазарев этого не заслужил. Не после того, как он в который раз спас меня.
— Дай мне немного времени, клубничка, — тихо попросил Дэн в ответ на мое молчание.
— Хорошо, — расстроенно выдохнула я, не глядя на него и защелкивая бардачок.
Наверное, отпустить любимого человека тогда, когда нужно — это тоже одно из проявлений любви.
Вдохнула напоследок аромат его парфюма, с сожалением скинула пиджак, оставив на пассажирском сиденье и вышла на улицу под продолжавшийся снегопад. Постояла на крыльце, дождавшись, пока Лэнд скроется из поля моего зрения, а потом, буквально на цыпочках прокралась в свою квартиру, стараясь, чтобы щелчок дверного замка не потревожил Аллочку и не заставил ко мне прийти. Я обязательно поговорю с ней, но не сейчас.
Сейчас я хотела побыть одна в тишине собственной квартиры. Набрать горячую ванну с пеной, забраться в нее и плакать. И я четко следовала этому плану, пока слезы не кончились.
Потом, завернувшись в махровый халат, побродила по квартире и обнаружила в пустом холодильнике запечатанный пакет молока, не успевший испортиться. Подогрев его в микроволновке и добавив меда, с удовольствием выпила несколько стаканов.
Покупкой продуктов и прочими обыденными для простых смертных хлопотами решила заняться с утра. А вечером смотрела в окно на снегопад, машины, буксующие на подъеме к дому напротив, припозднившихся соседей, спешащих с работы домой.
Телефон даже включать не стала, будучи неготовой общаться в этот момент с кем бы то ни было, и он так и лежал то ли севший, то ли выключенный.
Несмотря на то, что Дэн ушел, оставив меня одну, внутри было спокойно. Наверное, нам и правда лучше какое-то время побыть порознь. А может, у него действительно
