в словах, в ее голосе. И я понял, что уже готов стать отцом. Не просто готов — очень хочу. Соседку встречал муж на «Жигулях». Попросил подвезти. Хотел быстрее попасть в город, купить кольцо и сделать тебе предложение. Но в двух километрах от Шереметьево, в машину на полной скорости врезался…
— Если ты сейчас скажешь «КамАЗ», я сойду с ума, — перебила тетя Надя.
— Откуда ты знаешь? — удивился Глеб.
— Потому что моя сестра Лиза возвращалась в тот же день с международной конференции в Стокгольме. Ее встречал муж. И ровно в двух километрах от аэропорта их «Жигули» протаранил «КамАЗ». А это — тот самый мальчик, ее сын…
Артем не знал таких подробностей. В его маленьком детском мире трагический вечер оставил полустертый след: папа привез малыша к тетушке и пообещал скоро вернуться. Но, впервые в жизни, обманул.
— Раньше всегда думала, «Ирония судьбы» — комедия, — тяжело вздохнула тетка. — А теперь понимаю: когда ты внутри, это просто фильм ужасов!
— Тут не ирония. Уже какой-то сарказм судьбы. Вы с сестрой совершенно не похожи! — Глеб вглядывался в ее лицо, сверяясь с образами из далекого прошлого.
— Точно. Зато с дочкой мы — как две капли…
Глеб резко встал и заоглядывался.
— Где она? Хочу ее увидеть!
— Не уверена, что это хорошая идея, — старые обиды просто так, по щелчку пальцев, не проходят. — Сначала расскажи, почему не вернулся. Да, авария была страшная. Но ты ведь выжил.
— Просто повезло. От удара задняя дверь открылась, меня выбросило на обочину. Смотрю «Жигули» сплющены и раздавлены, их протащило метров десять. Комок железа! Прости, парень, — кивнул он в сторону побледневшего Артема. — Заглянул в «КамАЗ», там водитель с разбитой головой, в отключке. И как назло — ни одной машины на трассе…
Как такое возможно? Там пробки обычно, до горизонта. Хотя… Сколько лет прошло. Тогда машин было меньше. Тогда и сотовые телефоны еще не у всех… А вообще они уже были? Артем вспомнил доисторическую «мобилу», которую его приятель купил на барахолке. Весом почти три кило, здоровущая трубка. По сравнению с айфоном — динозавр. А двадцать лет назад был самый писк моды. И стоил вызывающе неприлично. Словно прочитав его мысли, Глеб сказал:
— Сейчас дико звучит, но тогда я и на помощь позвать не мог. Никого вокруг. Глянул через поле — какая-то деревенька на горизонте. Побежал туда, позвонить по телефону — скорую вызвать, ГАИ. Добежал до окраины и сознание потерял. Адреналин схлынул, привет горячий. Очнулся. Кто я, где я — не помню ничего. Про аварию, про тебя, про работу… Ничего! Пмять отшибло начисто. Приютила старушка одна. Сумасшедшая немножко, но сердобольная. Выходила, поставила на ноги. Денег дала на дорогу — немного, что скопила из пенсии на черный день. У меня паспорт в кармане лежал, а прописка там воронежская. Поехал в Воронеж, восстановил по крупицам свою жизнь — школа, армия, институт… Родных никого в живых не застал. Про московскую историю ничего так и не вспомнил. Нашел какой-то угол, запил. Пару лет не просыхал, стыдно признаться. Потом совесть заела, обещал же старушке деньги вернуть… Подсобрал крупицы, поехал к бабке в деревню. Застал ее уже при смерти. Узнала, говорит: «Молилась за тебя, милок! Наследников-то нет, переживать больше не за кого. А гроши свои убери — у меня в погребе золото зарыто. В дальнем углу, под бочкой, в которой капусту солю. Ты возьми себе и начни новую жизнь. Счастливую!» Я не поверил, думаю, совсем старушка из ума выжила. Клады мерещатся. Но бабка два дня не отставала: «Возьми деньги! Похоронишь меня по-человечески, да поминки справишь». Полез в погреб, только чтоб успокоить. Бочку сдвинул, землю пару раз копнул — чугунок. А в нем кольца, браслеты, золото и бриллианты.
Артем присвистнул. Хотя получилось булькающее шипение, челюсть-то в тисках фиксатора. Но на него никто внимания не обратил. Интересно же было: откуда богатство. А все оказалось прозаично. Старушка больше полувека варила самогон, снабжая все окрестные деревеньки. Заодно скупала у алкашей семейные или краденные драгоценности. За бесценок, понятное дело. Жила скромно, чтоб участковый не совался с вопросами. Вот и накопила.
Глеб похоронил старушку и начал новую жизнь, как та наказывала. Дом отремонтировал, прямо в той деревне и остался. Ездил в Москву, золото продавал. По чуть-чуть, ведь и в наши времена — если узнают, сразу отберут. Не все, так большую часть. Не бандиты, так государство. Потом были какие-то махинации, вклады со сложными процентами…
— Это все не интересно. Главное, я теперь богатый человек, — подытожил Глеб. — Готов обеспечить родную дочь деньгами, квартирой и вообще всем, чем нужно.
9
— Дочь? У тебя есть дочь? — на лестничную площадку шагнула Татьяна. Никто не заметил, но она уже некоторое время стояла в дверях и внимательно прислушивалась к разговору. — А говорил, что никогда не любил никого так, как меня. Обманщик!
Влепила Глебу пощечину и убежала вниз по лестнице, кусая губы.
Артем злорадно хмыкнул. Да, ему было совсем не жалко этого человека. А чего жалеть? От смерти спасся, денег куры не клюют. Живет с королевой… Смешайте зависть, злость и презрение, а потом полейте соусом юношеского максимализма, тогда поймете, какой салат был в голове у Артема в тот момент.
Глеб застыл, потирая щеку. Надо бы побежать за зареванной девушкой, но он еще не закончил разговор про дочь. И даже не знает, как найти Надежду, если та вдруг сейчас уйдет.
— Какая у тебя любовница горячая, — по-детски хихикнула тетушка. Но тут же включила повзрослевшую стерву. — Хотя с твоими-то деньгами, надо думать, не единственная…
— Жена! — воскликнул Глеб. — Это моя жена. Она в той деревне по соседству жила. Можно сказать, выросла на моих глазах. Мечтала сбежать от коров-гусей, стать врачом. А я тоже заскучал по городской жизни. Вот и позвал ее с собой, Москву покорять. Только сначала свадьбу сыграли, чтоб все по-честному…
— А со мной, значит, и не по-честному можно было?! — глаза Надежды сузились. Артем, зная тетку, понял: события последних дней, все напряжение и эмоции, прямо сейчас готовы пролиться грозой. Тропической, оглушительной. С громами-молниями. Не пытайся убежать и спрятаться, все равно промокнешь до нитки…
Бурю опять остановил тот же голос. И волшебное слово:
— Мама!
Стук каблучков. Марина взлетела по лестнице, размахивая руками.
— Мама, меня отпустили. Дело закрыто и все хорошо!
Глеб протянул было руку, чтобы дотронуться до нее. Потом снова нелепо застыл и стал похож на чуткую гончую во время охоты. Или на значок вектора в школьных
