— Он ее и без тебя прекрасно разрушил, — фыркнула Саша.
В глубине души она понимала Музу. К подруге тогда клеился каждый первый мужчина, а каждый третий пытался распустить руки, ведясь на миниатюрность и её мурлыкающие интонации. Что бы сделала она сама на её месте? Наверное, тоже бы не рассказала.
— А что скажешь про отца? Почему ты скрыла, что с ним переписываешься? Почему ты вообще ему написала?
— Меня бесило то, что он сделал. Не вытерпела и хотела плюнуть ему в лицо хотя бы так, написав, что у вас все отлично, — Муза пожала плечами. — А потом он сделал «хранить тайну» главным условием. Только так я смогла получить для вас помощь.
— Но если бы ты сказала! Это бы изменило всё, понимаешь? Одно твое гребанное слово и всего этого дерьма бы не было! — голос Саши сорвался на крик. — Этих угрызений совести бы не было.
В гостиной повисла напряженная тишина, которая могла означать только одно. Сейчас рванет. Тихая, ненавязчивая, мурлыкающая Загорская, способная успокоить и дикого зверя, вскочила и рявкнула, уперев руки в бока:
— Вы, Зимины, сами бодались до последнего, как упрямые бараны. Да, я вмешалась и да, я виновата в том, что высылала твоему отцу информацию о внучке. Но, черт возьми, я надеялась, что это поможет вам сблизиться. Он поймет, что был неправ, приедет, извинится. Но этот упрямый баран сидел и нихрена не делал! А нет, делал, — она схватила папку и швырнула в стену. — Он собирал гребаный архив. Вместо того чтобы пережить это самому! Вместо того чтобы, мать вашу, просто приехать и обнять свою маленькую внучку. Знаешь что? Если хочешь считать меня плохой подругой, обвинять в грехах десятилетней давности или еще в чем, то пожалуйста. Я всегда была на твоей стороне и всегда буду!
Саша чувствовала себя так, будто на неё вылили ведро холодной воды. Гнев, который поднялся внутри стоило ей увидеть архив и фотографии, утих. Осталась лишь растерянность. Она не знала, что нужно делать. Злиться или нет? Прогонять Музу или забыть обо всем и жить дальше?
Точнее нет, знала, но упустила момент.
Ведь Муза была той, кто сделала для них с Катюшей столько, сколько никто не сделал. Она всегда помогала, всегда поддерживала и никогда не изменяла себе. Где бы они с Катей были без Музы? Чёрт-те где...
— Муза...
— Сейчас я ухожу. Обдумай все и позвони, как только будешь готова разговаривать нормально. Тебе, вообще-то, нельзя волноваться и швыряться бумагами тоже не рекомендуется.
Сунула ноги в изящные тапочки на каблучке, которые таинственным образом появлялись везде, где бывала Муза Загорская, и гордо прошествовала к выходу.
Саша хотела броситься следом, но не успела. Подруга уже подхватила вещи и хлопнула дверью.
Хорошо хоть тапочки оставила — есть шанс помириться.
***
Май в этом году выдался жарким во всех смыслах. За окном как-то резко случилось плюс двадцать в тени, деревья в парке оценили и очень быстро зазеленели.
Катюша вовсю готовилась к своей олимпиаде и с приближением дня икс все реже пыталась вырваться из дома — засела за ноутбук. Даже про отца ни слова не говорила.
Саша успешно прятала чуть подросший животик под офисными свободными сарафанами и в прямом смысле горела на работе.
Как оказалось, пока она занималась беременностью и похоронами отца, вскрылась неприятность — кто-то украл через «Креспо-фарм» пятьдесят миллионов. Сейчас велось расследование и Сашу то и дело дергали по любым вопросам и документам, подписанным в период, когда она заменяла коммерческого.
Приползала домой уставшая, и только там могла расслабиться в заботливых руках Захара. Он незаметно взял на себя всё: починил текущий кран в ванной, нанял уборщицу, организовал доставку продуктов и даже готовил ужины с завтраками, ну или просто заказывал. О ночах проведенных вместе Саша боялась рассказывать своему доктору, чтобы не получить рекомендацию «сбавить обороты». Чего-чего, а сбавлять ей совершенно не хотелось, просто купаться в совершенно новых, опьяняющих отношениях.
Несколько раз она пыталась звонить Музе, но та, как гласил её автоответчик, «улетела на пляж с золотым песком и горячими мулатами».
Саша настолько увязла в работе, переживаниях за дочь и совершенно волшебной личной жизни, что чуть не пропустила кое-что важное.
Звонок телефона застал её за обедом.
— Добрый день, Александра Михайловна. Вас беспокоят из клиники «Креспо». Хотим пригласить вас на первый скрининг, когда вам будет удобного пройти обследование? Кровь — утром. УЗИ, когда скажете.
Саша чуть не разлила чай. Первый скрининг. Первое большое обследование малыша, на котором она узнает, дала ли ветрянка осложнения и будет ли ребенок жить дальше. Если есть патологии, то её ждет аборт.
— Во вторник утром кровь, а после восемнадцати — УЗИ. Возможно?
— Да, конечно. Ждем вас. Хорошего дня.
Катюша придет поздно, у неё последние дни подготовки в той самой Олимпиаде. За это можно не переживать и, если что, спокойно перебеситься, а уже потом сообщить дочери новости.
Отключив телефон, Саша несколько раз крутанула его в руках, думая, позвонить Захару или нет. Выдохнула и сунула мобильник обратно в сумку. Он слишком дорожит этим ребенком, хоть и понимает, что отцовство маловероятно. Сама разберется, а расстроить его успеет позже.
О своем решении Саша пожалела тысячу и один раз, сидя у кабинета УЗИ. Руки тряслись, колени тоже и даже на нервной почве пытался пару раз дернуться глаз.
«Идиотка! Надо было звонить Захару!»
Тогда вместо царапанья ногтями ладоней она комкала бы ткань его рубашки и вдыхала успокаивающий запах кофе с коньяком.
Она вошла в кабинет и застыла, с ужасом глядя на кушетку и массивный аппарат УЗИ, который совсем скоро должен выдать приговор её малышу: жить или умереть.
— Не бойтесь, — улыбнулась миловидная блондинка. — Ложитесь на кушетку.
— Легко сказать.
Саша положила перед ней обменную карту и принялась медленно расстегивать блузку. Глупо оттягивать момент, но...
Дверь приоткрылась и знакомый от гневных нот до нежного шепота голос произнес:
— Простите, опоздал.
— Ничего страшного, мы только начинаем, — приветливо улыбнулась ему узистка.
Захар в белом халате переступил порог кабинета и прикрыл за собой дверь.
— Надеюсь, ты не против, если я поприсутствую? — подошел к кушетке и, пока доктор делала какие-то записи, наклонился и, прикусив за мочку уха, добавил. — Самостоятельная моя, где не надо.
— Прости, — только и смогла ответить Саша. — Я рада, что ты здесь.
— Всё будет хорошо. Я обещаю.
В процессе исследования она не переставала удивляться тому, как далеко всего за одно десятилетие шагнули технологии. Или это особенности медицинского центра? Если с Катюшей её просто уложили на неудобную кушетку, поводили датчиком, выдали бумажку с кучей цифр и отправили к гинекологу, то здесь все было иначе.
