идеальный персонаж, которой ты хотела быть, но ты всё ещё остаешься собой. Ты… — его кадык дернулся. — Ты идеальна для меня.
— Аякс, — выдохнула я.
— Твоя история ещё не закончена. Посмотри, какие эмоции ты пробудила в моём отце сегодня вечером — ты победила. Посмотри, что ты сделала для меня и для детей из фонда. Ты заслуживаешь рассказать свою историю, потому что никто другой не сможет сделать это за тебя. Ты знаешь о сказках — наверняка знаешь, что происходит после того, как ты победишь дракона, — он вылез из лодки и протянул мне руку.
Я схватила её и шагнула через воду на землю.
— Посмотри на себя, не циник, а оптимист.
— А ты мечтатель. Возможно, ты слишком вдохновлена и без меня.
— Ты всемирно известный художник, — усмехнулась я. — Конечно, ты меня вдохновляешь.
Мы направились в сторону беседки с развешанными вокруг неё фонарями. Толпа разошлась, так мы были одни, и моё сердце романиста потеплело от этой идеи.
— Я не такой. Я крал эмоции у людей, точно так же, как сделал это с твоими. Я в каком — то смысле самозванец.
— Ты рассказчик, — я изменила его слова. — Но ты видишь мир так, как будто ты недостоин быть в нем. Ты воздвигаешь этот барьер между собой и реальным миром. Ты не позволяешь себе чувствовать.
Взгляд Аякса остановился на мне.
— Возможно, я просто не хочу. Возможно, я не в состоянии.
— О, я в это не верю, — улыбнулась я. — Но если хочешь, моих чувств хватит на нас обоих.
— Ты фея в стране людей, Аврора. Ты для меня главная героиня.
Небо загрохотало, когда моя рука опустилась на белое дерево беседки.
— Что ты видишь во мне, Аякс?
— Я вижу жизнь, Аврора, — небо снова взревело, приближались грозовые серые тучи. — Мне потребовалась бы вечность, чтобы нарисовать каждую твою сторону.
Я отстранилась от него и начала кружить вокруг беседки. За неимением блокнота я сделала заметку на своём телефоне, чтобы заполнить бесстрашное и неистовое биение своего сердца. Казалось, что каждая минута, проведенная с Аяксом, срасталась сама с собой. И теперь я напишу фразу, которую моя злая королева сказала бы своему волшебнику в моём романе.
Я посочувствую тебе, но будешь ли ты мечтать за нас обоих? Ты возродил мою магию, но хватит ли у меня волшебной пыли, чтобы защитить от тебя своё сердце? Я боюсь того, что ты пробуждаешь во мне.
Я просунула голову между прутьями беседки, подняв над ними руки, чтобы оказаться лицом к лицу с Аяксом, который был с другой стороны.
— Спектр.
Он положил свои руки поверх моих.
Небо снова загрохотало.
— Моя фея.
Я знала, что должна задать этот вопрос. Тот, который преследовал меня сейчас. Мне нужно было знать, он ли тот парень из подсобки.
— Ты был тем…
На нас обрушился сильный ливень. За долю секунды мы промокли насквозь. Я посмотрела на небо. Над нами была чёрная туча.
— Ты издеваешься надо мной? — я рассмеялась, откидывая волосы назад.
Он схватил меня за талию и повёл внутрь беседки, прижимая наши тела друг к другу под моё хихиканье. Мы укрылись под небольшим навесом, дождь хлестал всё сильнее, и в воздухе разносился запах мокрой травы. Невидимая сила притягивала меня к нему, и, несмотря ни на что, буря свела нас вместе, решив нашу судьбу, как электрический разряд, от которого невозможно было избавиться. Наши глаза впились друг в друга, читая в наших душах что — то настолько разрушительное, что казалось таким умиротворяющим.
На этот раз я была той, кто подошел на дюйм ближе. Я положила руку ему на грудь и услышала, как бешено колотится его сердце. Это удивило меня. Его лицо было отчужденным, но сердце готово было взорваться.
— Твоё сердце, оно бьётся так быстро.
Я облизала свои и без того влажные губы, и рука Аякса прошлась по всей длине моей талии, его запах проник в мой нос, пробуждая похоть.
— Что ты сейчас чувствуешь? — спросил он.
— У меня покалывание по всему телу, и я чувствую, что моё сердце готово выпрыгнуть из груди, — мои губы слегка приоткрылись. — Я напугана.
— Напугана?
— Чтобы поцеловать тебя снова.
Тем, что это могло бы означать.
— А ты этого хочешь?
Его губы слегка коснулись моих.
— Я не должна.
Разбитое сердце, предупредило моё сердце.
Печаль, предупредил мой разум.
Нужда, заговорила моя душа.
— Я в отчаянии, я одержимо хочу тебя, — его слова эхом отозвались во мне, и я сделала выбор прислушаться только к одной части себя.
К моей душе.
Встав на цыпочки, я прижалась губами к его губам.
Он крепко прижимал меня к себе, его язык танцевал с моим в аду эмоций. Он прижал меня к беседке, и мы целовали друг друга под мелодию дождя. Ужасная погода не могла сравниться со щелчком наших языков и соприкосновением нашей кожи. Это было ничто по сравнению с тем, как его пальцы исследовали мои ноги, обхватившие его торс, и с тем, как я терлась о него бедрами, как животное. Нет, это было ничто по сравнению с тем, как он обхватил мою челюсть, собственнически и с потребностью, в то время как другая его рука опустилась, чтобы без всякого стыда обхватить мою ягодицу. То, как я чувствовала, как его твердость касается меня, и, в ответ, я прикусывала и посасывала его губы. Это было разрушительно с неопределенным исходом. Это было запрещено.
— Ты знаешь, что это значит, — он погладил меня по затылку. — Пути назад нет.
— Ты знаешь, чем заканчивается история для таких людей, как мы, — прошептала я, запрокидывая голову назад.
— Ужасно, — он скрепил это соглашение, снова поцеловав меня, как будто его не волновали последствия.
Аякс
— Давай наперегонки, — Аврора сняла каблуки, ее глаза загорелись.
Она спешила обратно в дом моих родителей, чтобы убраться отсюда ко всем чертям как можно быстрее, а я шел за ней, как ни в чем не бывало, несмотря на то, что мы оба промокли насквозь. Я уже привык попадать с ней в странные ситуации. Она отскочила назад с улыбкой на лице, и тушь стекала по её щекам, не то чтобы её это, казалось, волновало. Она была смесью трагизма и красоты, и если бы мои полотна были водонепроницаемыми, я бы увековечил её такой, стараясь не обращать внимания на свой пульсирующий стояк.
— Ты ни за что не заставишь меня гоняться за тобой, как какой — нибудь…
— Кто последний — неудачник! Вперёд! —
