Книга Возвращение в Панджруд - Андрей Волос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Командир-тюрк взмахнул мечом.
На мгновение клинок превратился в широкую полосу блестящего воздуха.
Голова Нурибека, медленно упав, откатилась в сторону. Тело, заливая кровью седло, сползло набок.
Лошадь фыркнула и переступила.
— А ты кто? — спросил Гурган, поворачиваясь ко второму.
— Я нукер его, — деревянно сказал Масуд. — Просто нукер я.
Зажмурился.
Тюрок, не вытирая лезвия, выжидающе смотрел на Гургана.
Гурган покусывал тонкий ус.
— Кто наследует покойному? Дети есть у него?
Масуд снова открыл глаза.
— Детей нет...
— А кто есть?
— Брат есть... Рядом живет, — Масуд неловко махнул непослушной рукой.
— Поезжай, скажи брату: так, мол, и так. Думай, брат, о своем благополучии. Эмир Назр не любит, когда кто-нибудь притесняет его подданных. А сын его Нух — тем более.
Гурган хлестнул коня. Командир-тюрк, так и не дождавшись второго кивка, ловко вытер меч о круп лошади, бросил в ножны и поскакал следом.
Шли молча.
Шеравкан пытался представить себе, что стало с кишлаком после всего этого. Остались одни женщины. Дети, старухи... теперь уж, наверное, нет никакого Бистуяка. Женщины взяли детей и ушли, разбрелись по родственникам... кибитки скособочились, крыши просели, а потом и провалились... глиняные стены оплыли, превратившись в безобразные бугры... трава и кустарник стремительно и жадно захватили новые пространства для своей жизни. Был кишлак, люди жили... пусть тяжело жили, через силу, а все-таки, наверное, и радости у них какие-то были, и мечты о лучшем... А теперь нет ничего — только змеи и черепахи ползают в развалинах.
Что ж, черепахи не боятся змей, змеям не страшны черепахи.
Только люди боятся друг друга...
Время от времени он косился на слепого. Джафар шел, то ли погрузившись в раздумья, нахлынувшие на него после собственного рассказа, то ли, наоборот, бездумно шагал, освободив себя этим рассказом от какой-то душевной тяготы.
Кармат трусил следом, вывалив на сторону сиреневый язык.
— А Махди, значит, так и не пришел, — полувопросительно сказал Шеравкан; и, еще не договорив, пожалел об этом. Ведь Джафар только что рассказал: когда он придет, мир наполнится справедливостью и равновесием... блага будут поделены справедливо и честно... ложное отделится от истинного... и никто не останется в нужде или унижении...
А сам, ослепленный, плетется за сорок фарсахов... при этом даже милостыню запрещено просить!.. и тут Шеравкан с дурацкими вопросами: дескать, не пришел ли Махди.
Вот потому и качает головой... думает, наверное: что за осел этот Шеравкан!..
Хотел уж было начать разъяснять, что и так все понимает (предчувствуя, что разъяснения не улучшат, а только еще хуже запутают все дело и Джафар, чего доброго, совсем разочаруется в своем поводыре), но Кармат взлаял, и Шеравкан, обернувшись, увидел вынырнувшую из-за поворота человеческую фигуру.
— Тихо! — сказал Джафар. — Что ты шумишь, неразумная собака?
— Учитель! — издалека закричал нагонявший. — Подождите!
— Кто это? — спросил Джафар, останавливаясь и наклоняя голову, чтобы вслушаться.
— Это вчерашний, — сказал Шеравкан, присматриваясь. — С которым ночью сидели. Ну, который сначала рассказывал, как эмира Назра из Герата вызволял. Дескать, что он — это вы. Поэт-то который...
— А-а-а! — протянул Джафар, и Шеравкану показалось, что в голосе его послышалось приятное удивление. — Что ему надо?.. Тише, Кармат! Свои!
— Подождите, учитель! — повторил запыхавшийся поэт-самозванец. — Не помешаю? Позвольте проводить вас. Собачка не кусается?
— Еще как кусается, — буркнул Джафар. — С чего это вам вздумалось меня провожать?
— Вы уж забыли, наверное: меня Санавбар зовут... Какая хорошая собачка, — лепетал тот, не в силах еще перевести дух и боком, боком обходя Кармата, будто полыхающую охапку дров; последний, впрочем, с первого взгляда уверился в совершенной безвредности пришельца и потерял к нему интерес. — Замечательная собачка... у-тю-тю... Я еще вчера хотел сказать, да при этом толстом купце духу не хватило... он бы смеяться начал. Вы уж простите меня за мои... э-э-э... вольности.... Что позволил себе назваться вашим именем. Видите как... Неловко вышло. Я не хотел, но...
— Но жить-то надо, — понимающе кивнул Джафар.
— Вот! вот! — обрадовался Санавбар его пониманию. — Вот именно, учитель: жить-то надо!
— Это да, — со вздохом согласился Джафар.
— Вот я и говорю, — взволнованно воскликнул любитель поэзии, смятенно глядя на Шеравкана; взгляд у него был по-прежнему тревожным и несчастным; но, должно быть, все-таки уже не боялся, что прогонят немедленно. — Как жить, учитель? Как?
Джафар хмыкнул. Потыркав посохом, нащупал камень. Шеравкан помог сесть. Тут же и Кармат лег у ног старика, положил голову на лапы.
— Присаживайтесь и вы, уважаемый Санавбар, — сказал Рудаки. — Камней много, выбирайте любой. Как жить, спрашиваете... Скажите прежде: плохой совет получить не боитесь?
— Почему плохой?
— Я вам посоветую, вы последуете моему совету, станете жить, как я, — и знаете, чем дело кончится?
— Чем? — недоуменно поинтересовался Санавбар.
— Тем, что когда вы, потеряв свои глаза, имущество, дом и близких, побредете от одного постоялого двора к другому, вас нагонит какой-нибудь простодушный любитель рассказывать чужие истории и спросит, как ему жить...
— Вы сердитесь, — догадался Санавбар и посмотрел на Шеравкана так, будто надеялся на заступничество.
Шеравкан отвернулся.
— Ничуть, — возразил Рудаки. — Вы хотели присвоить мою славу, что с того. Как бы ни мало я ее ценил, она все равно осталась при мне... так за что же мне на вас сердиться? Давно вы этим промышляете?
— Лет пятнадцать.
— Пятнадцать? Сколько же вам самому?
— Недавно тридцать исполнилось. Сначала я выдавал себя за вашего сына...
— Сына?!
— Я знаю, что ваш сын умер... но ведь многие не в курсе.
Он вздохнул и пригорюнился.
— Да-а-а, — с сухой досадой в голосе протянул Рудаки. — У меня нет слов!.. Ваше простодушие, уважаемый Санавбар, достойно быть запечатленным в самых возвышенных выражениях. Бедный мой Абдаллах давным-давно покинул этот мир, и я кое-как смирился с утратой... Но выходит, что даже когда на погребальных носилках еще не высохли мои слезы, когда душа моя рвалась вслед за ним, когда я в совершенном отчаянии был готов на самые нелепые поступки!.. — по свету, оказывается, расхаживал некий любитель поэзии, называвшийся его именем. С ума можно сойти. Да знаете ли вы! — крикнул он, стукнув посохом, — что, если бы я узнал об этом раньше, вы бы висели на большом тутовнике возле моего дома! И скворцы садились бы на вашу мертвую голову, как на тыкву. Тем более что она, похоже, мало чем от тыквы отличается...
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Возвращение в Панджруд - Андрей Волос», после закрытия браузера.