они вскочили и коротко поклонились.
— У вас есть что мне сообщить, Михаил Михайлович? — спросил я, обращаясь к секретарю.
— Госпожа Пальменбах Елизавета Александровна передала затребованный вами отчёт, — сразу же начал доклад Сперанский.
— Это хорошо. — Я задумался. — Вот что, передай его её величеству Елизавете Алексеевне. Перед этим ознакомься сам, а после обеда верни мне. Сомневаюсь, что в отчёте есть нечто удивительное, но, вдруг. — Я улыбнулся краешком губ, а Сперанский отложил небольшой, надо сказать, конверт в сторону. — Что-то ещё?
— Александр Семёнович просил передать вашему величеству, что сегодня задержится с докладом. Кастеляна Смольного института благородных девиц ему удалось поймать лишь утром, так что он сейчас занят дознанием, и поэтому задержится.
— А ведь по-хорошему, вовсе не Александр Семёнович должен бегать за этим проворовавшимся кастеляном, — я посмотрел на Архарова. — Что скажете, Николай Петрович?
— Я не знаю, о каком проворовавшемся кастеляне идёт речь, ваше величество, — сказал Архаров. Они с Горголи, стоящим рядом, снова переглянулись.
— Это да, не знаете, — я перевёл взгляд с одного на второго, не спеша их просвещать. — Что-то вы сегодня смирные, не бросаетесь друг на дружку, морды бить не пытаетесь. Уж не случилось ли чего? — наконец прервал я воцарившееся молчание.
— Нет, мы… — Горголи бросил взгляд на своего оппонента, и практически сразу обратил его снова на меня. — Мы с Николаем Петровичем вчера после вашего внушения встретились и долго беседовали, — он замолчал, видимо, вспоминая ту порку, которую я ему вчера устроил. Ну тут да, орал я на него, будь здоров. Нашли, понимаешь ли, забаву, бардак такой разводить. И где? В городской управе!
— Да, ваше величество, мы обсудили ваше поручение и пришли к единому решению, как нужно его выполнить, — кашлянув, продолжил за Горголи Архаров.
— Неужели вы пришли к взаимопониманию. — Проговорил я, потирая подбородок. — Чудеса случаются, не так ли? — Я подошёл к двери своего кабинета, возле которой стоял гвардеец Зимина, распахнувший её передо мной. — Прошу, проходите вместе, раз уж у вас образовалось взаимопонимание. Михаил Михайлович, попроси Илью принести нам всем кофе. А то я без него проснуться никак не могу.
Войдя в кабинет, я приказал им рассаживаться, потому что, похоже, эти двое принесли мне действительно работающую модель формирования полиции и пожарной части. Сев за стол вместе с ними, я посмотрел на Архарова.
— Рассказывай, Николай Петрович, что вы придумали. — Сказав это, откинулся на высокую спинку довольно неудобного стула и приготовился вникать в детали.
— Я предлагаю то разделение на участки, что я провёл в Москве, провести во всех городах, в которых больше пяти сотен домов насчитывается. В каждом участке будет своя полицейская часть. Небольшая, как раз на две — три сотни домов рассчитанная. И туда же можно пару пожарных добавить. С конюшенкой на пару-тройку лошадей. Ну и головную часть. Управу, или ещё как назовёте. Вот там будут следователи сидеть и большие отряды пожарных дежурить. Поди, в Москве-то не угробили то, что я создавал? — Я мог только плечами пожать. Откуда мне знать, угробили или нет. Вполне могли и угробить.
— А из той пары пожарных один побежит соседей собирать, потому что пока без этого никуда не деться, а второй схватит лошадку и поскачет в головную часть. Так будет в любом случае быстрее, чем как-то по-другому тревога до пожарных доберётся. — Я задумчиво смотрел на него. А ведь он прав, для начала этого вполне хватит. А потом уже начнём совершенствовать каждую службу. Сначала надо её создать и оснастить первым необходимым, в первую очередь людьми. Ведь Архаров, по сути, районные отделения предлагает сделать. И это вполне привычная мне структура.
— Полицейские дознаватели из каждой части будут ходить в головной участок каждое утро с отчётами, как у них спокойствие сохраняется, да что происходит. Задания от следователей опять же получать, коли они понадобятся. Ещё бы младшее звено сделать, чтобы за каждой улицей пригляд был, так и вовсе хорошо было бы. — Мечтательно проговорил Архаров. Я не стал ему говорить, что знаю это младшее звено — дворники. В Москву приедем, тогда и подскажу, если сам не додумается. Но тут выражение лица Архарова сменилось с мечтательного на слегка недовольное.
— В чём проблема? Я по вашему лицу, Николай Петрович, вижу, что существует какая-то проблема, которую вам во время службы в Москве никак не удалось решить.
— Есть такая проблема, ваше величество, — вздохнул Архаров. — Номера домов, которые в каждой части значатся, частенько не совпадают с теми, какие на табличках указаны. И ладно, если полицейский надзиратель знает, что преступление в доме купца Волошина, к примеру, произошло. А ежели, нет?
— Так, а почему это происходит? — я невольно нахмурился.
Да что же это творится? Почему стоит мне потянуть какую-нибудь ниточку, как на меня сразу ворох проблем вываливается? Самое главное каких-то мелочей, вроде нумерации домов или отсутствия папок. И я даже знаю ответ. Да потому что, мать вашу, хозяина постоянного у каждого ведомства нет. Почти все используют своё назначение как трамплин к большим высотам, если и делают что-то, даже хорошее, то набегами. Системы нет, вот в чём наша проблема. Причём нигде. Даже, сука, в армии. А ведь любая мелочь обязательно тянет за собой кучу других. Вот так и гибнет большинство вполне здравых начинаний, чтоб их всех. Захотелось побиться лбом обо что-то твёрдое и, надо сказать, сдержался я с трудом.
Тем временем и Архаров и Горголи молчали переглядываясь. Наконец, Горголи ответил.
— Не знаем, ваше величество. Может быть, потому, что когда на месте разрушенного или снесённого дома новый строят, то ему новый номер дают? — он замолчал, а я уставился на него, чувствуя, что у меня дёрнулся глаз.
— То есть, этому дому не старый номер оставляют, а выписывают новый? — уточнил я.
— Ну, да, — пожал плечами Архаров. — А мы не всегда в курсе, нам-то никто об этих изменениях не сообщает. И ладно, продадут дом, по номеру найти просто. А ежели в другом месте будешь искать? Ну и тринадцатых номеров нет почти ни на одной улице. Владельцы даже взятку могут давать, чтобы им этот проклятый номер не приделали.
Я резко встал и прошёл по кабинету, распахнув дверь.
— Михаил Михайлович, зайди. — Я
