будем делать дальше?
— Нам нужно убить Лесоцаря, помнишь?
— Как? Я думал, что это сделает Алексей.
— Я тоже, — честно призналась Женя. — Но мы должны попробовать найти его, помочь освободиться из Туманной Долины… либо сделать это самим. Сейчас в Лесу начнет твориться полная неразбериха. Нутро перестало нашептывать лесным жителям их сны и мечты. Сейчас наверняка многие в панике, еще и вокруг все так поменялось. Мы должны воспользоваться этим.
Остатки Нутра — масса, похожая на кисель, — стекли к их ногам. Молодые люди начали выбираться прочь. Идти было трудно, ноги вязли, а одежда прилипла к телу. Шли в произвольном направлении, желая просто выбраться.
Женю неприятно поразило то, как выглядит Лес на самом деле. Он всегда рисовал ей картины столь прекрасные, что не увидеть ни на одной фотографии, ни нарисовать ни на одной иллюстрации. А реальность оказалась похожей на кладбищенский лес зимой, только без снега.
Судя по всему, это место все же было частью Леса, просто раньше каким-то образом было отгорожено от него. Женя с Сашей прошли несколько метров осторожно, боясь упереться в эту невидимую стену. Но на их пути ничего не встало, и они ускорились. Местность вокруг оставалась все такой же мрачной. Не было слышно ни одного зверя, но где-то в самой глубине чащи плакало нечто.
— Нам нужно обратиться к камням, — произнесла Женя после некоторых размышлений. — Мы смогли победить Нутро, и Лесоцарь сейчас ослаблен. Он знает это. И будет скрываться, собирать силы. Возможно, он сейчас будет стеречь Алексея, потому что он может одолеть его, если освободится.
— А если Лесоцарь наоборот попытается нас уничтожить? Натравит волну нечисти, как на безликих?
Сердце Жени дрогнуло. Ей было очень жаль Изгоев, и в ее голове крепко застыла картина черной волны, одолевшей их, однако ей совершенно не нравилось, что Саша назвал ее лесных друзей нечистью.
— Лесные жители были под влиянием Нутра, — она покачала головой. — Может быть, что сейчас они стали другими.
— И захотят сожрать нас еще сильнее? — хмыкнул Саша. — Или будут плакать и умолять забрать их с собой?
— Нет, давай пока что забудем о них. Я предлагаю сейчас попробовать добраться до Озера в Туманной Долине, до каменных идолов на нем, а потом… что-нибудь придумаем. Нам нужно делать что-то с камнями, Заячья Маска говорил, что с ними многое связано. Понимаешь?
— Нам все равно нечего терять. Пойдем.
Местность стала совершенно неузнаваемой для Жени, и она надеялась, что Саше, который и раньше видел Лес таким, какой он сейчас, хоть что-нибудь покажется знакомым. Но он молчал и продолжал просто идти вперед.
Она не знала, что делать, когда они доберутся до каменных идолов на острове. Расшатать их и попробовать развалить, надеясь, что таким образом они чего-нибудь добьются? Или постучать по ним, призвать разгневанного Владыку Леса и кинуться на него с голыми руками? Нет, это совсем уж глупо. Нужен план. Но как его придумать? «Был бы здесь сейчас Заячья Маска….»— с тоской подумала Женя.
Алексей проснулся от крика. Это был громкий тревожный вопль раненого зверя. От него звенело в ушах, а сердце сжималось от какой-то тягучей, неясной тоски. Но вместе с тем разум очистился, освободился от этого отвратительного навязчивого шепота в ушах.
Он открыл глаза и понял, что наконец-то свободен в своих мыслях. «У них все получилось!»— не без гордости подумал Заячья Маска. Первая часть плана осталась позади. Но впереди самое трудное.
Место, где он оказался, было хорошо знакомым. Это Безлесье, убежище Лесоцаря, самая защищенная и неприступная часть Леса. Это огромная пещера в самой толще гор, которая вовсе не похожа на пещеру. Это огромное пространство с иллюзорной луной в небе, необычайно мягкой травой и причудливой, незнакомой растительностью. Безлесье прочно связано с Туманной Долиной, ибо питается ее энергией, остающейся после лесных ритуалов. Это было личное место Лесоцаря, над которым властвовал он сам, а потому после падения Нутра иллюзия этого места не изменилась.
Алексей лежал на мягкой перине травы. Все его тело болело и кровоточило. Мелкие порезы и ранки по всему телу — результат принятия истинного облика и битвы с Лесоцарем. Но самая глубокая рана — в сердце, безжалостно нанесенная самым любимым человеком на свете.
И он чувствовал, что сейчас она рядом.
— Почему ты так хочешь уничтожить то, что так долго создавал? — голос Сердчницы прозвучал из-за спины.
Алексей не хотел с ней разговаривать. Сейчас любые слова окажутся переливанием из пустого в порожнее. Вместо этого он тяжело поднялся на ноги и оттряхнул одежду. Локоть его черной водолазки оказался порванным, а черные джинсы — безнадежно испачканными зеленью травы.
— Ты не хочешь поговорить со мной? — ноги Сердечницы прошуршали к нему. — Лёша…
Она встала перед ним, и Заячья Маска на миг узнал те растерянные нежные глаза робкой первокурсницы, в которые влюбился много лет назад. Но за ними все еще мелькал холодный, равнодушный взгляд Сердечницы. Он отвел глаза в сторону.
— Нутра больше нет, — проговорил он.
— Да, и это так странно. Я так отчетливо слышу свои мысли и воспоминания… они так близко, — губы девушки дрогнули в нелепой попытке улыбнуться. — Это неправильно. Нутро должно быть. Оно объединяло всех нас. И кто мы теперь?
— Те, кто разрушил множество жизней, придя сюда. Мало того, что загубили собственные жизни, так еще и расстроили всех близких, — пожал плечами он. — Ты разве не вспоминаешь теперь, почему оказалась здесь?
Сердечница склонила голову.
— Да, Лёша. Я так устала страдать, мучиться этими болями, тяжелым дыханием. Сидеть дома, пить таблетки, при любом недомогании бежать в больницу, где перед тобой только руками разведут и скажут: «ну вы же принимаете выписанные препараты? Больше ничего не можем сделать, ждите своей очереди на пересадку». Я столько раз лежала по ночам в кровати и мечтала просто не проснуться следующим утром, чтобы не пришлось улыбаться и говорить, что все хорошо. В этих ночах было столько отчаяния и одиночества…
Алексей помнил эти ночи. Помнил, как она крутилась с боку на бок на своем месте у стены и вздыхала, а на любой вопрос отвечала, что все в порядке, и отворачивалась. Он слишком хорошо помнил эти ночи, потому что тоже не спал.
— Но ведь ты могла не бросать учебу и продолжать ходить в университет, — сказал Алексей. — Пускай с больничными, пускай с пропусками, но тебя все равно допускали бы к сессиям, я бы мог тебе помочь. Почему ты тогда бросила учебу?
Сердечница… Лиза передернула плечами.
— Я не хотела каждый раз объясняться перед
