тебя спас.
- Да, их отпустят вечером, - закивал Эрнар, когда они немного отошли от камеры. – Дел просто много у судьи. Но их втиснули на сегодня. Если бы в порядке очереди, то три дня бы здесь покоптились.
- Надо вам второго судью взять, - посоветовал моркут.
- Да есть второй. На больничном он. Отравили, думаю. Каждый день им бандиты угрожают.
- Да, работка не из безопасных. Судей надо хорошо охранять.
- И так глаз да глаз за ними.
Они свернули за угол и подошли к массивным железным дверям. Увар и здоровяк из людей в металлических доспехах охраняли их.
- Мне к Гатуку, я договорился, - сказал солнценосный человеку.
- Да, я знаю, - кивнул тот и приоткрыл одну дверь.
- Это сектор с крупными заключёнными, - объяснил Эрнар Виверу, когда они прошли мимо охранников и немного углубились в высокий широкий коридор.
- Я уже понял, - покачал головой моркут.
Громоподобные взрывы смеха и гул разговоров, от децибелов которых вибрировали железные прутья решёток, сотрясали пространство вокруг. Камеры, мимо которых они шли, были раза в два выше и шире камер в обычном секторе. Почти все их обитатели были ограми и орками. Кроме них, Вивер увидел только двух уваров и одного кентавра.
- Увары то что сделали? – спросил он. – Они же добряки.
- Пить надо меньше этим добрякам, - усмехнулся солнценосный.
- Аа. Это да. Это всем бы не мешало. А кентавр что натворил?
- Он со своей кентаврихой разборки устроил. На улице, средь бела дня. Стражники попытались их утихомирить, а они лягаться. Пятерых ранили. Рёбра переломали, челюсти, руки. Слава Дамаашу, в голову не попали. Пять декад им дали. И штраф выплатят. Сто золотых, кажется.
- Кентавриха тоже здесь?
- Да. Она в женском отделении.
Крупные заключённые тоже не улюлюкали и не оттачивали своё умение шутить на моркуте. Они удивлённо смотрели на него и подходили к решёткам, чтобы проводить взглядами. Некоторые почтительно прижимали руку к груди и бубнили слова приветствий.
Один широкий приземистый огр со страшным лицом, большими глазами и увесистым кривым носом снял с шеи амулет и быстро подошёл к решётке.
- Прикоснитесь, монах, - попросил он Вивера. – Пожалуйста.
Моркут накрыл амулет ладошкой и что-то прошептал.
- Спасибо! – обрадовался огр. – Как вас зовут?
- Вивер.
- Меня Фарип, - постучал здоровяк кулаком по своей груди. – Спасибо, Вивер! Я не останусь в долгу.
- Вы благословили амулет отъявленного рецидивиста, - проговорил Эрнар, когда они отошли от Фарипа подальше. – На его счету больше пятидесяти караванов.
- К нам в Давон Адур и не такие приходят за покаянием. Каждый может исправиться. Надо просто указать их энергии другую дорогу.
Заключённые продолжали провожать их молчанием и редкими приветствиями в сторону монаха. «Большой успокаивающий шар» плыл по коридору. Спереди него были гул, крики и взрывы хохота, внутри – почти абсолютная тишина, позади – там, где он только что проплыл, - постепенно нарастающий гул с редко и бледно прорывающимися вскриками и смехом.
- Ошалеть, - помотал головой солнценосный, не узнавая наглых и дерзких сидельцев. – Вас надо начальником тюрьмы назначить.
- Я ж её в храм превращу, - улыбнулся Вивер и кивнул на заключённых. – Они у меня с утра до ночи тренироваться и медитировать будут.
- Ну вот и отлично.
- Завоют они. Всем королям будут писать, чтоб меня убрали.
Огры с орками, устроившие вчера бои без правил, сидели в одной камере. Точнее один огр и два орка сидели и играли в карты, и ещё один огр с орком стояли возле решётки и смотрели в коридор.
Об их привилегированном положении говорило то, что они находились впятером в четырёхместной камере. На полу - между двумя огромными двухэтажными кроватями, - лежал гигантский матрас с подушкой и какой-то шкурой вместо одеяла. На нём и расположились играющие в карты.
Огр с орком, стоявшие возле решётки, были теми самыми огром с орком – ожерелье из черепов и шапочка бронзового цвета прилагались, - которые попёрли в боевом угаре на моркута. Первого звали Лори, второго – Сурук. Им было очень стыдно и плохо. Настолько стыдно и плохо, что они не могли спокойно сидеть. И они знали, что это «стыдно и плохо» увеличится в несколько раз, когда весть об их глупом, безвескопричинном нападении на монаха Давон Адура разлетится по Агнавору. Ни один орк не пожмёт им после этого руку. Их приятели уже стали общаться с ними холодно и напряжённо.
- Нет, мы его не задели, - в десятый раз повторил Лори.
- Не задели, не задели, - закивал Гатук – квадратнолицый орк. – Только не потому что не хотели, а потому что щенки вы для него.
Гатук был сильнее, быстрее и здоровее всех орков – и, конечно же, лайзина, - в своём отряде и умнее, хитрее и расчётливее всех огров в нём. Поэтому его и выбрали командиром. Разнос, устроенный им Лори и Суруку – начатый ещё по дороге в тюрьму и продолженный в ней до рассвета, - не помог ему выплеснуть всю злость. Её было много, отчасти из-за того, что он не хотел расставаться со своими соратниками. Он любил «этих двух балбесов», прошёл с ними через многое и был абсолютно уверен в них. Его злость была разновидностью той злости, которую испытывают братья к своим серьёзно напортачившим, но горячо любимым братишкам. Она подогревалась пониманием того, что ситуацию обязательно нужно выруливать, пускать её на самотёк или отказываться от близких – не варианты.
Поэтому Гатук и пообещал стражникам сто золотых за возможность поговорить с Вивером. Ваки – второй огр, - был против этого.
- Без толку это, - заявил он после того, как командир договорился со стражниками. - Всё равно зеваки растрещат по всем королевствам.
- Покаяние пройдут, - ответил на это главный. – Убийцам и ворам можно, а им нет? Они в боевом пылу были, не контролировали себя.
- Ой, блин, - помотал головой Ваки. – В Давон Адур теперь тащиться. Из-за этих балбесов.
- Мы все балбесы. Никто из нас не остановил их.
Обычно покаяние проводилось в Давон Адуре. Оно длилось около шести декад. Каявшегося кормили простой пищей, поили только водой и воспитывали. Воспитание заключалось в тренировках, медитациях и помощи моркутским храмам по хозяйству. После успешного прохождения покаяния –
