что вернусь с Элиной.
Да, этой девочке тоже есть, что отпраздновать.
И я даже не про деньги.
Как сказал герцог, месяца через два-три про Живые Портреты всё равно узнают, тогда и Элине можно будет говорить, какие у неё бывают заказчики.
Заодно Орейро уточнил, чтобы в ближайший год она никаких заказов от иностранцев не принимала ни в коем случае. И лишь потом они с братом что-нибудь решат по этому поводу.
Зря он так.
Я бы на месте Императора вообще запретил выпуск Живых Портретов за рубеж.
Слишком мощно их можно применить, если действовать с умом.
Но, надеюсь через год мне такое и скажут.
По приезду в Академию я первым делом направился к ректору.
И не только ради подхалимажа, но и разговор у меня к нему довольно сложный и важный, чтобы его портить запоздалым визитом.
— Доброе утро, лэр Мюнтендор.
— А, Ларри, заходи, присаживайся. Признаться, я тебя ожидал не раньше, чем через неделю.
— У меня появился телепорт и я нашёл в столице надёжное место, где можно было поставить маячок.
— Ларри, запомни. Это место должно быть очень надёжным! — наставительно поднял ректор вверх свой указательный палец.
— В этот раз было старое помещение сокровищницы во дворце герцога Орейро, к которому дополнительно выставили охрану, и дверь в неё запиралась изнутри.
— Герцог снова собирается чем-то облагодетельствовать нашу скромную Академию? — быстренько задал ректор самый животрепещущий для него вопрос.
— Совсем немного, и нет, это будет не герцог.
— А кто же?
— Буквально на днях вы получите письмо от Императора, где он, в вашем лице, поблагодарит нашу Академию за самое плодотворное участие в борьбе и изучение Тварей. Ну, и за содействие моей программе.
— Хм, Ларри, а ты точно уверен, что мы всем этим занимаемся? — задумчиво почесал Мюнтендор свой подбородок, слегка нарушив при этом вид своей холёной профессорской бороды.
— Набег Тварей мы на летней практике отбили, пусть и не самый могучий, но тем не менее, — начал загибать я пальцы, — Лэр Фливери меня изрядно выручил разработкой новых артефактов для отряда. Вы ищете возможность собрать команду исследователей и добиваетесь, чтобы участие студентов в моём отряде им зачлось, как летняя практика. Я понимаю, что последнее граничит с некоторым превышением полномочий, но на то у вас на стене будет висеть письмо Его Величества. Думаю, после ознакомления с ним даже у самых ретивых чиновников из Министерства Образования все вопросы отпадут сами собой. А если нет, то государь пообещал мне оказывать всестороннюю помощь в моём новом начинание. Так что вопрос теперь стоит с точностью до наоборот. Не мы с вами будем слушать, что устраивает или не устраивает чиновников, а сами будем смотреть — устраивают ли они нас.
Добрых десять секунд ректор смотрел на меня выпученными глазами, осмысливая всё мною сказанное. Затем его взгляд зацепился за мою руку.
— Ларри, я вижу, у тебя наград добавилось?
— Всего лишь две. Одна от герцога, а вторая от Его Величества. Эта вроде даже симпатичней первой от него же.
— Всего лишь!! — громким, свистящим шёпотом выдал ректор, заведя глаза в потолок.
— Лэр Мюнтендор! Что-то не так? — заволновался я за его здоровье, так как он начал багроветь лицом.
— Ларри, а вот скажи мне, сколько людей в нашей Академии имеют по две награды, полученные из рук Императора. Пусть и не такие, как твои, а даже из тех, что гораздо попроще?
— Представления не имею, лэр, — пожал я в ответ плечами, — Никогда такими вопросами не задавался, оттого, может и не смотрел на руки.
— А я тебе сам отвечу — ни одного! Да и во всём Белговорте таких людей нет!
— Так это же просто здорово! С благодарственным письмом Императора, протекцией герцога, о которой наверняка уже стало известно, и моими наградами, мы с вами можем наконец-то позволить те изменения в обучение студентов, о которых я вам когда-то писал.
— Ларри, что я должен был понять из тех двух листочков, которые ты мне сунул как-то раз на ознакомление?
— Хотя бы то, что у меня теперь три довольно толстые тетради уже исписаны практически готовыми методиками. Осталось их отшлифовать, и можно запускать в дело! От себя замечу, что очень надеюсь на то, что моя работа будет должным образом оценена. Желательно, деньгами. Ибо бесплатный или низкооплачиваемый труд у меня вызывает стойкую аллергию, соответственно, пропадает любое желание продолжать работать в этом направление. Равно, как и с теми людьми, которые мой труд не ценят. Можете мне не верить, но если я заинтересую герцога, то мои методики у меня приобретёт Министерство Образования, и боюсь, вы даже не можете себе представить, как дорого!
— Слава Релти! Хоть в чём-то ты остался всё тем же прежним Ларри! — выдохнул ректор с заметным облегчением, — Приноси свои тетради. Договоримся! — Протянул он мне свою сухонькую, но всё ещё крепкую руку.
* * *
Конкубину я нашёл там, где и ожидал — в отведённой ей комнате, которая у нас в клубе.
Я умудрился приоткрыть дверь очень тихо, и добрую минуту наблюдал, как моя девушка что-то старательно малюет, тихонечко мурлыча себе под нос какую-то незатейливую мелодию.
— Солнышко, я пришёл, — негромко оповестил я её, прежде чем зайти, — Что это ты там пишешь?
— Не вздумай смотреть! Это сюрприз!
— Хм… Даже не знаю, на какой вариант мне поставить, — довольно показательно задумался я, приставив палец ко лбу, — Или там я, весь из себя чересчур героический, или ты, голенькая. Хотя нет. Всё-таки я, иначе где-то перед тобой стояло бы зеркало, и ты не была бы одета.
— Ты хочешь, чтобы я нарисовала себя без одежды?
— Конечно. Только пусть это будет совсем небольшой портретик, который мне было бы удобно возить с собой.
— Ты правда будешь его с собой возить?
— Можешь даже не сомневаться.
— Ларри, я его обязательно нарисую! Подскажи мне, как я должна буду лечь!
— Но там ты обязана быть красивая-красивая. И поэтому мы сейчас поедем тратить твои деньги. Ты теперь у меня дама самостоятельная, так что я всего лишь буду тебе слегка помогать, а платить за всё ты станешь сама.
— Ларри, у меня не так много денег…
— Ты даже представить себе не можешь, как у
