Зоя все равно ушла.
— Точно, Зой, но не будем об этом вспоминать. Чай будешь?
— Конечно, — кивает Зоя со вздохом наблюдая, как Леня катает детей. Ее сыночку Мишке тоже тут нравится бывать. Я и не против, тем более что после того, как они гостят. Леня временно перестает говорить о третьем ребенке.
Зоя забирает сына и уходит, а я иду на кухню. Там мой Зверь уже тихонько загружает посуду в машинку. Подхожу ближе, обнимаю со спины…
— Зоя говорит, ты ужасный подкаблучник.
— Ну пусть говорит. Иди детей укладывай, я тут все приберу.
Я поворачиваю голову, смотря на бедлам, который остался после ужина на три взрослые и три маленькие персоны. Целую своего тирана между лопатками и иду к детям. Они уже дерутся за книжку. В этом беда всех детей, а погодок особенно. Несмотря на то, что они разного пола, у них все должно быть одинаковое. Даже если сок в кружке, то обязательно чтобы ни на грамм больше или меньше.
Только выносив и родив, я понимаю, что одной мне было бы очень сложно. Ну или я привыкла к постоянной помощи Лени, который рядом со мной всегда. Контролирует почти каждый мой шаг, но и о своих не забывает отчитываться. Наверное, меня это должно обижать, но так наши ревнивые души спокойны. Тем более, что недавно доверие, которого я так ждала, пришло в наш дом. Леня отпустил меня на фитнес конференцию в Питер и за два дня позвонил всего раз. Я уже начала обижаться, устроила ему скандал, после чего он таких ошибок не допускал. Сам признался, как тяжело ему дались эти два дня.
Леня продолжает работать в своем клубе. Недавно открыли второй на другом конце города. Мотаться приходится много, так что дети уже привыкли к поездкам в пробках. Конечно потом детский садик и стало полегче.
Даша после ванны засыпает быстро, а вот Костик задает слишком много вопросов обо всем на свете. Порой кажется, что ему всегда будет мало. А мне порой приходится лезть в сеть, чтобы узнать об элементарных вещах вместе с ним. Так что учимся и развиваемся вместе.
— Костя, — в комнату заглядывает Леня. — Живо спать, пока не получил.
Костя тут же прекращает стрелять вопросами, поворачивается и засыпает. Я жду еще минут десять, пока его дыхание выровняется. Только потом встаю, поправляю одеяло. Вздыхаю. Он растет, скоро придется расселить ребят. А так удобно было, когда они в одной комнате спали.
Я тихонько прикрываю двери и иду в сторону кухни. Леня действительно все убрал, тишину нарушает только работа посудомойки. Иду дальше в нашу комнату, в кровати никого. По коже прохладные мурашки, в голове рождается невольный страх… И предвкушение.
— Леня? А-А! — кричу, когда он меня хватает за шею сзади. Он часто так делает, но всегда неожиданно, всегда грубо и сильно.
Он тут же хватает мою грудь ладонью, грубо мнет, подталкивает меня к кровати.
— Леня, Ленечка, у меня еще после вчерашнего все натирает.
Он словно не слышит, разворачивает к себе, жадно целует, не отпуская ни на мгновение, словно убежать могу. Словно хочу.
Его язык в моем рту, его руки на моей заднице, мнут, не тонко намекают, что вчера он пользовался другими отверстиями, стер их к чертям, так что ходить сегодня было трудно.
Я толкаю его в грудь, пытаюсь увернуться, стараюсь сыграть в нашу любимую игру.
Леня берет меня за волосы, тянет их до легкой боли, вгрызаясь в шею, вызывая мороз по коже.
— Сегодня я не настроен играть, сегодня будем только трахаться, — роняет меня на кровать, сдергивает домашние штаны с трусами, сразу врезаясь губами в истекающую соками киску, пьет меня, мнет задницу, заводит так, что уже не важно, что ему нужно, пусть только возьмет скорее.
Леня под мои стоны звереет быстро. Разворачивает задницей, снимая верхнюю часть домашнего костюма. Кусает меня за спину, закрывает ладонью рот, когда вскрикиваю. Зализывает укус, поглаживая киску.
Я чувствую запах клубничной смазки, дергаюсь, когда прохладная, вязкая субстанция льется мне между булочек. Хочу повернуть голову, но Леон просто нажимает на нее, заставляя уткнуться в кровать.
Я задерживаю дыхание, чувствуя, как головка вжимается в дырочку, растягивая ее. Сжимаюсь вся в ожидании боли, но Леня нажимает на клитор, словно на рычаг, активируя возбуждение на полную.
Я вою в матрас, пока он давит головкой, проникает ею в тесное нутро, скользит внутри все дальше. Рывок за волосы и губы на шее, хриплый, нечеловеческий голос.
— Не натирает больше?
Мне удается только усмехнуться, но уже вскоре дыхание перехватывает, когда муж ускоряет темп, больше не отвлекаясь даже на короткие разговоры.
Теперь все его внимание на мне, на удовольствие, которое приносит нам эти простые, такие привычные движение.
Резкие рывки члена внутри, давление на клитор, оргазм, что тяжелой волной придавливает нервную систему. Лене мало, ему всегда мало.
Он дает мне возможность не слишком уставать днем, взяв на себя часть домашних дел, чтобы по полной пользовать ночью. Грубо. Жадно. До мурашек. До мокрой постели.
Гораздо позже мы лежим, почти засыпая, когда Леня шепчет где — то у макушки.
— Нам нужно поговорить. Это важно.
— О чем? — поднимаю голову. А он молчит. Смотрит. Пугает. Я начинаю сразу накручивать, придумывать, страдать заранее. — Леня!
— Оля замуж вышла за начальника своей тюрьмы… — усмехается он, а мне вот не смешно. Ее срок как раз вышел, я все ждала от нее проблем, которые могут возникнуть по ее приезду. Да, по телефону она вполне адекватная, но кто ее знает.
— Постой, это получается она больше не вернется? Там останется? В Якутске?
— Да, попросила переписать ее квартиру нашим детям.
— Как — то щедро слишком.
— А я тебе говорил, что она не совсем конченная.
— Да я понимаю, просто странно.
— Ну влюбилась, может в голове чего поменялось.
— Как у тебя? — щипаю Леню за сосок, а он в ответ хохочет и кивает.
— И как у тебя, — нависает надо мной. — Кстати, как я сегодня с тремя детьми справился, м?
— Прекрасно, но третьего потом, иначе грубый секс станет по расписанию.
— Этого я не переживу, — обнимает меня крепко. — Но ты же знаешь, да, что, если я захочу, я возьму тебя, а ты будешь довольно стонать.
— Как шлюха?
— Как счастливая женщина…Моя жена.
Конец
