Книга Русалии - Ирина Яш

Макс переглянулся с Алекс, та растерянно, торопливо заговорила:

– Нет-нет, грима в самый раз! Ты очень красивая сегодня!

Снежана просияла:

– Спасибо! Но вы бы видели Владика! Не передать, как ему идёт его костюм!

– Успеем налюбоваться, – поджав губы, сухо сказал Макс, – А где девочки?

– Влад их наряжает. У них роли без слов, но они всё равно очень нервничают! Я пойду к ним, а то он рассердится, что меня долго нет…

Она заспешила к сцене, Макс с Алекс снова переглянулись, Макс покачал головой.

К положенному времени зал был набит битком. Для Лёни Алекс заняла место в первом ряду, сама, вместе с Максом и Макарычем, смотрела стоя, возле занавешенного маркизой окна у сцены. Действо шло. Макс внимательно наблюдал за Владом, тот чувствовал себя на подмостках, как рыба в воде, будто всю жизнь только и делал, что занимался актёрским ремеслом. Чернить себе лицо для роли Балтазара Влад не стал, лишь зачесал назад свои густые волосы и, так же, как жене, подвёл глаза и брови тёмным, и был так умопомрачительно хорош, что вот хоть сейчас бери его, вырезай ножницами да на обои булавками крепи, как это делали одноклассницы Макса с изображениями своих кумиров четверть века назад. Макс кисло морщился. Публика аплодировала.

– Владик бесподобен… – нехотя прошелестел Максу в ухо Макарыч, – Такой красе и Валентино позавидовал бы!

Макс мгновенно разозлился:

– А Валентино-то причём? Он что, сам этот костюм себе сшил что ли?!

Макарыч часто моргал:

– Костюм?…

– Ты сравнил его с Валентино… Он ведь модельер?

Макарыч фыркнул:

– Какой ты неуч, Паша! Причём тут модельер? Рудольф Валентино, в роли шейха, помнишь? Первый секс-символ кинематографа, жуир и сердцеед, и даже он ведь был не так красив, как этот гад.

– Нет, не помню! Это же немое кино!

– Ну и что?

– Слушай, Макарыч, а ты Ленина живым не застал, случайно? А то расскажи, я с удовольствием послушаю!

Макарыч рассмеялся, сказал беззлобно:

– Иди к чёрту…

После представления избранные приглашённые расселись на скамьи и стулья за составленные в ряд столы. Посередине скатерти гудел и булькал огромный электрический самовар. К чаю были домашние сладости и выпечка. Макс узнал вкуснейшие слоёные трубочки Алекс, с которыми она возилась весь вчерашний вечер и потом долго сокрушалась, что они вышли кривоваты, суховаты, и ещё Бог знает, чем не угодили ей. Макс сидел рядом с Вальтером, а напротив них – Снежана, Влад, Серж и Фира. Влад время от времени чуть наклонялся над столом, и будто невзначай бросал взгляд на Фиру, она не поднимала глаз от чашки с чаем. Снежана, казалось, этих гляделок не замечала. Они с Владом остались в гриме и костюмах и были очень похожи на почтенную ближневосточную супружескую чету.

Дочери Ильи Покровского бегали из комнатки в зал и обратно в своих белоснежных костюмах ангелочков. Время от времени они подбегали к Владу за очередной порцией печенья или конфет. Влад улыбался им, угощал лакомствами, давал пить, вытирал салфеткой подбородки. Один раз Макс в гуле голосов ясно услышал, как Валя, взяв у Влада сладкий хворост, привычно и просто произнесла: «Спасибо, папа». Влад поцеловал её в макушку. Макс поперхнулся. Отпил чая. Повернулся к Макарычу. Тот сидел и озадаченно смотрел напротив, на Покровского. Макс наклонился к самому его уху:

– Ты слышал?!

Вальтер непонимающе посмотрел на Макса. Потряс головой. Очнулся.

– Что?… Я задумался, Паша…

– Так, ничего… Неважно.

Подошли Алекс с Милой, Макарыч посмотрел на них без обычной своей улыбки:

– Где вы были?

– Помокали текорации упирать. Та тут и сесть некте.

Вальтер встал:

– Садись на моё место. Я уже сыт.

Мила села, подняла глаза на мужа:

– Антрюша, что с топой?

– Всё в порядке, милая… – пробормотал Макарыч, не отрывая взгляда от Покровского, – Только это как-то странно…

Снежана улыбалась, но Влад заметил, как Вальтер смотрит на него, поднял соболиные брови, посмотрел в упор, громко произнёс:

– Вы что-то хотите спросить, Андрей Макарович?

Снежа улыбаться перестала, Фира, Серж, Алекс, Мила и Макс смотрели на Макарыча.

– Да, Владик, я хочу что-то спросить. Но не здесь. Где бы нам с тобой поговорить?

Влад смотрел в глаза:

– Ведь мы соседи. Вечером приходите, поговорим.

Макарыч кивнул.

Макс встал из-за стола, усадил на своё место Алекс, повернулся к Вальтеру, вполголоса спросил:

– Что у тебя с ним за дела?

Макарыч хмурился:

– Чертовщина какая-то!..

– Папа… Пап! – Лёня дёргал Макса за рукав рубашки.

– Что? – рассеянно ответил Макс, всё ещё в недоумении глядя на Макарыча.

Лёня встал на цыпочки, зашептал:

– У меня живот болит.

Макс, наконец, посмотрел на сына:

– Живот?

– Да. И давно.

– Почему же ты молчал?

Лёня пожал плечами. Макс наклонился к Алекс:

– Саша, мы пойдём домой. Лёнька объелся пирогами, как маленький!

Алекс усмехнулась, кивнула.

Вечером, дома, когда, наконец, удалось утихомирить разбушевавшийся Лёнин желудок и положить сына спать, Макс заговорил с Алекс:

– Ты ничего не заметила сегодня за чаем в клубе?

– А что я должна была заметить?

– Андрей стал каким-то странным в одночасье. Он пил чай, смотрел на Влада и вдруг застыл. Будто что-то увидел или вспомнил.

– Я ничего не заметила Паша, да и когда мне было? Мы с Милой хлопотали, столько дел! Сначала декорации убирали, потом не всем хватило места, чайных ложек недосчитались… Паша, ты куда?

Макс погладил её по щеке:

– Загляну к собакам. Посмотрю, как там Люська.

– Ей ещё рано рожать.

– Бережённого Бог бережёт.

Макс дошёл до псарни, заходить не стал, посмотрел по сторонам, быстро прошагал к маленькой калиточке в заборе, вышел, пошёл по улице.

У Покровских во всех окнах на половине Влада горел свет, было ясно, что они все вчетвером находятся в доме – в спальне девочек горел ночник и мелькали тени, прошла Снежана, послышался голос Влада.

Макс зашёл во двор к Вальтерам, подошёл к освещённому окну кухни. Мила, с равнодушным лицом, резала какие-то овощи и стряхивала их с доски в большую стеклянную миску. Макарыч стоял рядом, спиной к окну, похоже, что-то ей рассказывал. Возле обеденного стола сидел совсем взрослый Мотька и внимательно следил за хозяевами преданными глазами.

Макс, уже было, потянул руку, чтоб постучать в окошко, но в это мгновение Макарыч повернулся, обнял сзади жену, потом развернул её к себе, стал целовать, запустил руку ей под майку, поцелуями заскользил по шее, плечам, ниже, ниже… Мила откинула голову назад…

Макс опустил руку и быстро пошёл домой.

Проснулся он поздно, было уже совсем светло, и решил, что сейчас же, до завтрака, пойдёт к Вальтеру и узнает