фигурировали в этом сообщении как «гуверцы»; он предупредил о прилете группы из Вашингтона, в которую был включен эксперт, располагающий сотовым телефоном с ЧОП. Тут же сообразив, что напортачил, Непьер удалил свой имейл, нашел Ника и взмолился, чтобы тот стер его отовсюду, где только можно. Ник отыскал имейл на внутреннем сервере и решил, что теперь все в порядке.
После этого Непьер и Ник нашли шерифа и рассказали ему о происшествии. Ник грезил о работе в ФБР и мечтал принять участие в предстоящем совещании. Он попросил пригласить его, предупредив, что пригодится на случай новых ошибок. Но шериф Блэк счел это лишним и решение свое менять не собирался.
Рейф, не прерывавший работу ни на минуту, перехватил имейл. Через полчаса его увидел и судья Бэнник. Его охватила паника. Он знал о любви ФБР к сокращениям и не хуже агентов выучил их жаргон. Аббревиатура ЧОП означала «частичный отпечаток пальца».
Судья быстро проверил камеры наблюдения и системы охраны у себя дома, в суде, в Логове. Там не обнаружилось ничего настораживающего. Купив билет на ближайший рейс из Санта-Фе, он выписался из отеля и поспешил домой.
В долгой дороге у него было время для размышлений. Он был уверен, что не оставил отпечатков, но вдруг все-таки наследил? Отпечатки на сотовых телефонах не с чем будет сличить. Он годами работал над своими пальцами, поэтому агентам ФБР помог бы только его свежий отпечаток, оставленный в последние десять дней.
Бэнник добрался до дома в три часа ночи. Казалось бы, без отдыха не обойтись, но на помощь ему пришел амфетамин. Выключив верхний свет, чтобы соседи не поняли, что он дома, он долго работал в полутьме: надев перчатки, таскал в раковину и тщательно мыл посуду. Некоторые чашки и стаканы отправились в мусорный бак.
С тщательно вытертых поверхностей не снять отпечатки пальцев. Но он проявил усердие: добавил в воду спирт и лимонный сок и долго драил тряпкой из микрофибры все, включая приборы, выключатели, стены, полки. Все банки, бутылки, контейнеры, обертки из холодильника отправились в мусор. Готовил он немного, и его холодильник редко бывал полон.
Отпечатки пальцев сохраняются годами. Пытаясь избавиться от них, он то и дело бормотал себе под нос: «ЧОП, ЧОП…»
Настал черед ванной: все поверхности, стены, унитаз, рукоятки душа, пол. Он выпотрошил шкафчик, оставив только зубную пасту, одноразовую бритву, пену для бритья и наполовину выжатый тюбик «Колгейта». Удалить отпечатки с ткани почти невозможно, тем не менее он набил стиральную машину полотенцами всех размеров.
В гостиной он выбросил дистанционный пульт и протер светодиодный экран. Выбросил все журналы и пару старых газет, долго драил стены и кожаные кресла. В кабинете протер клавиатуру, устаревший лэптоп, два видавших виды сотовых телефона, пачки канцелярской бумаги и конвертов. За многочисленные папки он решил взяться позже.
Для такой работы требовались многие часы, а то и дни, и он знал, что это только первый подход. Понадобится и второй, и третий. На рассвете, прежде чем зашевелились соседи, он перетащил в свой внедорожник три больших черных бака с мусором и, наконец, лег подремать.
О нормальном сне нечего было думать. В восемь утра Бэнник принял душ, достал чистую одежду, а прежнюю выбросил вместе с полотенцами. Открыв платяной шкаф, он понял, сколько всего еще предстоит перелопатить. Он набил стиральную машину нижним бельем и одеждой и засыпал стирального порошка вдвое больше, чем требовалось.
Одевшись по-будничному, Росс Бэнник поехал в суд. По дороге позвонил Диане Занг и объяснил, что вернулся, неплохо себя чувствует и хочет заглянуть на работу, чтобы всех повидать. В девять часов сотрудники встретили его, как вернувшегося с победой героя. Он немного поболтал с ними, заверил, что первый курс химиотерапии прошел успешно и что врачи ободрены. Он пробудет дома несколько дней, а потом вернется в Санта-Фе.
Сотрудники заметили, что он выглядит уставшим и даже осунувшимся.
Сев за рабочий стол, Бэнник продиктовал секретарю список дел. Потом попросил ее выйти – дескать, ему нужно кое-кому позвонить. Заперев за ней дверь, он осмотрелся. Стол, кожаные кресла, полки с делами, книгами, статьями… К счастью, он много лет ни к чему этому не прикасался. Задача казалась невыполнимой, но у него не было выбора. Достав из портфеля пластиковые перчатки и три пачки пропитанных спиртом тряпок, он принялся за дело.
Через два часа он сказал сотрудникам, что поедет домой отдыхать, и попросил ему не звонить. Но вместо дома поехал в свой потайной офис в Пенсаколе. Он сомневался, что кто-нибудь из ищущих его отпечатки найдет это место, но рисковать не мог. Там все было предусмотрено для того, чтобы в экстренном случае не осталось никаких улик. Все хранилось в цифровом виде, не было ни книг, ни папок, ни счетов, ничего, что могло бы оставить след.
Растянувшись на диване, он сумел проспать два часа.
Согласно расписанию, доступному онлайн, Джери вела семинар по сравнительной политологии в корпусе гуманитарных наук с двух часов дня. Он доехал до Мобила за час и нашел этот корпус на карте кампуса, которую запомнил.
Ее машина, белая «Тойота-Камри» 2009 года, стояла вместе с сотней других автомобилей на парковке для преподавателей и студентов. Чтобы оставить здесь машину, требовалась наклейка на стекло. Он отъехал от парковки на несколько кварталов, прогнал свой новый «Тахо» через автомойку, потом остановился у пылесосов и распахнул все четыре дверцы. Орудуя пылесосом, он заодно незаметно поменял номерные знаки на алабамские. После этого «Тахо» сияя, как новенький, вернулся к нужному ему корпусу и встал как можно ближе к «Камри». Открыв багажник и достав запасное колесо и домкрат, он стал возиться, якобы меняя совершенно целую покрышку на заднем колесе.
Охранник кампуса подъехал к «Тахо» на старом «Бронко».
– Вам помочь? – спросил он Бэнника, оставаясь за рулем.
– Нет, спасибо, я сам.
– Что-то не вижу вашу парковочную наклейку.
– А у меня ее нет. Прокололся вон там. – Бэнник указал кивком на улицу. – Еще минута, и я уеду.
Охранник молча укатил.
Черт! Этой ошибки было не избежать.
Оставив «Тахо» на домкрате и не трогая колесных гаек, он достал джи-пи-эс-трекер «Блю клауд TS-180» на магните, прибор весом в 14 фунтов, размером с толстую книгу карманного формата. Затем он как бы невзначай приблизился к «Камри», проверяя из-под темных очков, нет ли рядом зевак. Трое студентов входили в корпус, но им не было до него никакого дела. Быстро нагнувшись, Бэнник прикрепил прибор к днищу бензобака. Батарея прибора, включавшегося при начале движения, была рассчитана на 180
