И притягивает сильнее.
Так, что снова обволакивает своей дикой энергией. И снова хочется обо всем забыть. Не думать. Просто погрузиться в этот кайф и наслаждаться им.
Мне нравится.
Черт!
Вопреки всему здравому смыслу, мне нравится в нем все! Даже его дыхание, которое я готова слушать с замиранием сердца!
Кажется…
Кажется, я впервые по-настоящему влюбилась!
И чувствую, как губы сами собой расплываются в дурацкую улыбку!
Только вот…
Надо не забывать! Все не так просто!
– Как мы теперь будем?
Очень трудно задать правильный вопрос. И напоминать ему не хочется обо всем. Не хочу, чтобы снова начал злиться. Опалять своей яростью. Дым из ушей и ноздрей пускать.
Не хочу опять того Армана. Этого хочу. Вот такого… Но…
– А как будем, Ниииика?
Ухмыляется.
Трется щетиной о мои губы, заставляя рассмеяться. И тут же снова поплыть. Опьянеть от его прикосновений.
– Мы только начали. Впереди у нас до хрена работы, – забрасывает меня на свой живот. Сгребает в охапку. Ручищами своими нереальными и ногами обхватывает.
Только и могу, что дышать. Шевелиться невозможно. Нереально.
Но где-то в глубине души я даже и не против.
Черт! Мне и правда так хорошо в этом капкане!
– Вот когда тело твое привыкнет… Черт, Ника. Вот тогда мы с тобой по-настоящему оторвемся. Я тебя просто сожру. Покажу все грани кайфа. Так драть тебя буду, чтоо ты имя свое забудешь. И вопросы дурацкие тоже забудешь задавать. Только одно будешь помнить. Мое имя. Мое. Кричать его будешь снова и снова. Когда кончать будешь так сладко. Еще сильнее, чем сегодня. Сегодня так. Разминка.
– А потом?
Сердце сжимается. А после начинает биться часто-часто.
– А потом ты сорвешь голос и станешь совсем идеальной женщиной, – усмехается Арман, нежно поглаживая меня по спине. Разминая каждый позвонок. Превращая тело в расплавленную лаву.
– Будешь все время голая. Отдаваться мне на каждой поверхности дома. И молчать, потому что голоса не будет. Ну, чем не идеальные отношения, м?
– Арман!
Забываюсь.
Замахиваюсь кулаком. В шутку, конечно.
Перехватывает руку.
Трет о свою щетину.
А после прикусывает запястье. Прямо венку. Опять разнося по всей моей крови свой порочный яд.
– Мебель, конечно, мы здесь всю разломаем. Как знал. Что тебя встречу. Под наши идеальные отношения дом огромный отгрохал. Мебелью напихал. И не только этот. У меня вообще. Имущества много. Даже гостинницы есть. Когда все разнесем, туда можем отправиться. Выгоним всех на хрен. И будем там. Экспериментировать. Проверять на прочность. Скучно же все время на одном месте, да, ведьма моя зеленоглазая? А крушить, я так вижу, мы с тобой умеем. Я вчера крышу на хрен почти раздолбал, а ты сегодня кухню.
– Прости…
Черт! Ну как же все-таки неудобно. И стыдно!
– Чего? Я же говорю. Мы с тобой прям идеальные половинки. Скучно точно не будет.
– Но…
Ладно. Я же понимаю, что он шутит. А я настроена на вполне серьезный разговор.
– Какие могут быть «но», зеленоглазка? Ты вообще не забывай. Кто у нас тут мужик. А как мужик сказал, так и будет.
Смеется. Грозно хмурит брови, а сам щекочет меня.
По губам. По животу. Как кошку.
И черт. Я поддаюсь. Сама заливаюсь смехом и прикусываю его губы в ответ.
– Арман. Я серьезно. У меня же есть жизнь. Каникулы еще неделю в институте. Но есть и работа. Сегодня вон с утра на смену должна была пойти. Ладно. Тут отговорюсь еще. Но завтра обязательно нужно выйти! И…
– Нет.
Вот теперь его лицо становится по-настоящему жестким.
И руки сжимают меня совсем не ласково. Жестко. Заявляя свои права. Наглядно демонстрируя, что никуда отпускать меня никто не собирается
– Арман!
Кажется, только что я имела какие-то права. А сейчас будто снова возвращаемся с ним обратно. Где он решает, а я просто купленная вещь. И должна подчиняться.
Из расслабленного, пусть и медведя, но такого ласкового и нежного, он превращается в жестокую каменную глыбу.
А мне надо хотя бы попытаться. Вернуть его обратно. Того, что был пару минут назад. Хоть на капельку того!
– Я же человек, и у меня…
– Ты моя, Никкккка, – рывком переворачивает меня на спину. – Ты. Моя. Женщина. Я что? Такой идиот, что буду отпускать тебя куда-то? Куда? На хрен, к кому? К ублюдку своему захотела?
Рычит. А в глазах…
Боже. В глазах, кажется, проносится вихрем самая настоящая смерть. Для Костика уж точно.
Но разве я о нем? Да я вообще думать о нем забыла!
– Никаких больниц. И институтов. И дружков и подружками. Которые хрен знает во что тебя втягивают. Таскают в такие места поганые. Куда ты еще там с ними ходила и ходить собираешься? Опять в клубы бойцовские? На мужиков голых смотреть? Или еще похлеще? По барам и кабакам шататься? Чтобы на тебя там пялились?
– Но… Это же работа. Это же важно. Арман! У каждого есть своя жизнь.
– Я что? Уебок, который свою женщину обеспечить не способен? Ты на хрена этим позором мне уши, как дерьмом забиваешь? С каких это херов моя женщина деньги себе зарабатывать должна? Я нищий по-твоему? Или имбецил, который заработать не способен?
– ты не понимаешь…
– Все я понимаю, Нииика! Все. Понимаю. Ты моя. И ты сидишь дома. А если выходишь куда-то, то только со мной. Что тут непонятного? Простой расклад. Самый обыкновенный. И вообще. Выпускать тебя опасно для твоего же здоровья. В этом я за последние сутки прекрасно убедился.
– Но… Арман.
– Нет.
Продолжать бесполезно. Бессмысленно.
Вижу уже, как плотно и жестко сжимаются его губы. Как начинают хрустеть зубы и из ноздрей сейчас начнет вырываться не дым. Настоящий огонь.
