слаба, чтобы о муже правду узнать… Да не хмурься так! Каждой правде свое время отведено!
— Мне ее надо от отчима обязательно увезти. Как только начнутся праздники, как раз на следующей неделе, я поеду домой. У меня будет всего три дня, чтобы ее подлечить и уговорить ее уехать вместе со мной в Даэронис. Времени в обрез. Как убедить маму оставить мужа, если рассказывать правду об отчиме нельзя?
Таурэтари поджигает веточку сон-дерева. Пока, она, слегка наклонившись, совершает руками простые движения, из перехваченной на затылке копны волос падает темная прядь, разделяя лицо напополам. Женщина не убирает ее за ухо, словно так и надо. Теперь эта непослушная прядь меня ужасно отвлекает. Как будто этого мало, эльфийка подсаживается поближе и медленно проводит дымящей веткой перед моим носом.
На глаза мгновенно наворачиваются слезы, и я едва удерживаюсь от приступа кашля. Горло спазматически сжимается. Сглатываю и быстро-быстро моргаю, стараясь справиться с дискомфортом.
Когда мысли в голове окончательно исчезают, — видимо, вместе со всеми защитными установками, — Таурэтари из-за дымного занавеса вещает:
— Можно больше не переживать об отчиме. Ты от него настрадалась достаточно, бедняжка. Вижу занесенный над ним меч, заточенный твоими слезами. Ему осталось недолго… Когда к матери поедешь, противоядие возьми… Не хлопай глазами так удивленно, в самом деле! — возмущается она. — Ты знаешь, о каком противоядии я говорю!
Но я изумляюсь не упоминанию о противоядии — его и так собиралась с собой захватить! Меня поражает предсказание о скорой смерти отчима. Слишком оно сладкое, слишком несбыточное и манкое, чтобы поверить! Прячу в ладонях лицо, пытаясь погасить неуместную улыбку, и уточняю:
— Как он умрет?
— Его судьба ни разу больше с твоей не переплетется. Что с ним да как — теперь не твоего ума дело. Лучше о другом мужчине меня спроси!
— О главе старей… Об отце?
— Эх, а еще фэйри называется! — прорицательница невежливо закатывает фиалковые глаза и укоризненно качает головой. — До сих пор не сообразила, к кому обратилась? Напрасно ты пытаешься от меня спрятаться! Что от других пряталась — правильно. От себя пряталась — дело твое. А вот от меня прячешься зря. Думаешь, я на тебя сейчас глазами смотрю?
Вообще-то да. Я как раз так и думала до ее вопроса! Но теперь воспринимаю этот ее невидящий взгляд, насквозь проходящий, совсем по-другому. Она людей своим нутром разглядывает. Или духовным зрением. Или душой. Или чуйкой… Чем угодно, только не глазами.
— Хорошо, — набираю побольше воздуха в легкие и выдыхаю трудный вопрос. — Готова ли я отразить удар собственной сестры, когда она узнает, что ее возлюбленный предпочел меня ей?
— Я слышала, ты на днях поставила такую защиту, что даже директриса Элуйдес сквозь нее не пробилась со всем своим опытом и силой. Врут что ли?
— Не врут, так и было, — отвечаю, смущенно потупившись. — Но я же заранее, до удара защитный купол сделала, поэтому все просто было. С Менеланной будет эффект неожиданности, к тому же… Я боюсь ей навредить. А что, если вопрос встанет ребром: либо моя жизнь, либо ее?
— Во-первых, Менеланна не сильнее директрисы. До тебя не доберется. Во-вторых, когда ожидаешь удара, никакого эффекта неожиданности не будет. Ну а, в-третьих, твоя сестра не ягодная — ее так просто всмятку не радавишь!
— Не хочу вражды.
— Так не враждуй! — женщина пожимает плечами.
— Но и отказываться от любимого человека не собираюсь!
— Так не отказывайся! — ее лицо вдруг смягчается до лукавой улыбки. — Я не имею права сплетничать. Все, что произносится в этой хижине, здесь и остается — таково мое правило. Профессиональная этика и все дела… Но намекнуть о намеке, который был дан гипотетическому посетителю, — это даже не сплетня, это как…
— … дуновение ветра, — подсказываю ей.
— Вот именно! — эльфийка в задумчивости поглаживает тонкими пальцами монисто. — Так вот… Если бы ко мне обратился один обеспокоенный отец по поводу неразделенной любви его дочери, я бы подсказала ему отправить девушку к южным эльфам в Амбаруссу. Их мужчины славятся своим любвиобилием. Уверена, его дочь вернулась бы оттуда уже не одинокой… Если вернулась бы… Сегодня кстати ее отъезд.
— Ох… — от этой новости с плеч спадает неподъемный груз. Хочется взвиться в небо от радости с торжествующим криком! Неужели Менеланна, девушка, во всем городе единственная, желающая мне смерти, сегодня уедет? Что за подарок судьбы? — Благодарю тебя за прекрасный намек!
— Обращайся. Еще вопросы?
— Да, — вытираю краешком рукава навернувшиеся слезы. Дымно. Слишком здесь дымно. — Пророчества обещают, что мой избранник станет королем. Даже если и правда мы будем вместе… Нет, он, конечно, достойный мужчина и мог бы править справедливо, с честью… Но у нас есть уже король Ойглинд. Нет таких королей, кто добровольно возложил бы свою корону на другого, подчинившись пророчеству… Мне так кажется. Может, пророчество ошибочно?
— Не переживай о нам неподвластном, — сквозь дым мне мерещится в глазах прорицательницы сочувствие. — Как сплетется узор судьбы — никому не ведомо. В прошлый раз муж фэйри стал королем, когда случайно победил его на турнире. У позапрошлой фэйри муж напротив спас короля на охоте, сделался его правой рукой, а после смерти занял трон. Что будет на сей раз — одному Великому известно… И насчет моей Айрин не переживай. Если она и влюблена в кого-то, так это в себя.
Выхожу из хижины Таурэтари в раздумьях. Лишь выбравшись из дымного тумана, понимаю: точной информации получено мало, зато много намеков, слухов и маловероятных обещаний. Стоит ли ей доверять?
Как всегда, по городу меня сопровождают стражи. Их состав часто меняется, а вот количество остается неизменным. Охранников всегда семеро: трое по бокам, и один позади. Их взгляды обычно устремлены вперед, как у каменных статуй. Никак не привыкну к тому, что им ни к чему вертеть головой — ведь эльфы способны кожей ощущать опасность. Пару дней назад мне пришлось в этом лично убедиться.
Мы как раз направлялись в дом Финдиса, чтобы я могла в статусе его дочери познакомиться с семьей. Наш путь пролегал мимо стрельбища. Не знаю, как сумел настолько промахнуться эльфийский мальчонка, только его стрела сильно заплутала в траектории и полетела аккурат в мою сторону.
Я среагировала мгновенно. Не понимая, что со мной происходит, позволила телу плашмя броситься на мостовую так же, как позволяю ему дышать, не влезая в процесс дыхания. Когда услышала над головой громкие упреки стражей, подумала, что они ругают меня за неадекватное поведение.
Лишь поднявшись на ноги и оценив ситуацию визуально, поняла: их осуждение обращено в сторону мальчика и его
