со своим деканом, переживая несправедливые обвинения, ворохом обрушившиеся ему на голову. И только перед дверью в кабинет профессора Снейпа его прорвало:
— Я не бандит! И не хулиган! С чего они взяли?! Ну да, я люблю подраться, ну и что?.. Это что, преступление? Почему они на меня так смотрели? Как будто я зэк какой-то?..
— Возможно, дело в вашем пристрастии давать всем клички? — как можно мягче предположил Северус. — Насколько я слышал, вы называете мистера Малфоя Брыской, мистера Долгопупса — Нивой, и Каштанкой — мисс Грейнджер.
— Ох… сэр, да это же просто я привык! — воскликнул Гарри. — Ну поймите, Книга у меня с пяти лет, и в ней очень много животных, и каждому Зверю надо обязательно дать имя, иначе он выйдет из книги диким, как та Химера, которая… ну вы помните, сэр?
— Вот как? И много у вас там неназванных зверей? — напрягся Северус.
— Достаточно, — вынужденно признался Гарри. — Я же не всех Зверей призывал.
Где-то вдали донесся приглушенный расстоянием крик. Северус и Гарри, переглянувшись, не сговариваясь, кинулись бежать по коридору. Вскоре им навстречу со стороны Большого зала показались первые бегущие люди, перепуганные и… раненые. Располосованные когтями больших кошек. Похолодев, Гарри ускорился. Северус — за ним…
Влетев в зал, они потрясенно замерли на пороге — их глазам предстало ужасное зрелище: столы и лавки были перевернуты, на профессорском столе стояла нунда и остервенело грызла Квирелла. Из-за ближайших перевернутых лавок медленно поднялся совершенно одичавший вандар, цепко, не мигая гладя им в глаза, он начал подкрадываться к Гарри и Северусу.
— Баюн? Робин? — испуганно позвал Гарри. Кошки замерли: нунда бросила жевать руку Квиррелла, подняла голову и пристально уставилась в лицо мальчика. А потом, как и вандар, начала дико красться к нему с весьма очевидной целью. Сбоку, пробираясь сквозь завал столов и лавок, к Северусу с Гарри пробрался Вижн, левая его окровавленная рука висела плетью. Голос Вижна заметно дрожал:
— Северус, Гарри, что происходит? Кошки вдруг одичали, напрочь забыли, что они ручные. Ни с того ни с сего вдруг начали на всех бросаться!
Позади Северуса потрясенно ахнула прибежавшая Минерва. Не оборачиваясь и скосив рот в её сторону, Северус едва слышно прошипел:
— Немедленно верните книгу владельцу…
Гарри обернулся и вопросительно взглянул на неё. Минерва, сложив два и два и получив очевидный ответ, слабо кивнула.
— Да-да… Сейчас принесу…
— Я могу её забрать? — прозвенел голос Гарри. Дождавшись утвердительного кивка, облегченно крикнул: — Ко мне, Звериная Книга! — и добавил мысленно: «Ко мне, Бестия, ко мне, моя хорошая».
Увидев Книгу в руках законного хозяина, Нунда и Вандар заморгали, удивленно оглянулись, обозревая учиненный ими беспорядок, после чего резко встряхнулись, возвращаясь из дикого небытия, снова становясь ручными и добрыми Робином и Баюном. Погибших, к счастью, не оказалось, люди были лишь немного помяты, покусаны и поцарапаны. Мадам Помфри моментально залечила раны и переломы…
Перемирие
Мадам Помфри, конечно, всех подлатала, привела в порядок, причем так, что и следов не осталось, но Гарри был напуган. Перед его глазами всё ещё стоял Вижн, разодранный и окровавленный, с рукой, висящей безжизненной плетью…
И Звериная Книга теперь представала перед ним совсем в другом свете. Гарри чувствовал себя преданным, оплеванным и оболганным, было дикое ощущение, словно после просмотра кинофильма «Куджо». Ведь нет страшнее зрелища, более чудовищного предательства, чем добродушный безобидный увалень-сенбернар, который вдруг превратился в кровожадного монстра и стал всех убивать… Раненый Вижн ярче яркого объяснил мальчику, что Книга опасна. А осознав эту опасность, Гарри принял нелегкое решение — загнал в Книгу всех Зверей, закрыл её и спрятал в сундук, решив больше не открывать жуткий артефакт, до Рождества осталось совсем немного, надо будет отвезти Книгу домой и положить в сейф. Навсегда.
Перестал сопровождать Северуса по ночам лев Баюн, осиротела Миссис Норрис, рядом с ней больше не шагала серая зеленоглазая Робин, стихло стрекотание Плио-Зари…
И на завтраке теперь снова не было молока. Недоуменно смотрели на потолок дети, ища чудесных Тельцов, но потолки были пусты — не слышалось больше их мычание. Виноватые и вопрошающие взгляды устремились на Поттера, понуро сидящего на краю слизеринского стола: ему было явно плохо, потому что он самодистанцировался и сел на отшибе ото всех. И нетронутой стояла еда перед ним. Преподаватели, в свою очередь, сверлили-прожигали взглядами Минерву, сидя по обе стороны от неё. Она смущалась и давилась омлетом. А когда молчание стало слишком тягостным, начались дискуссии.
— И с чего она взяла, что артефакт темный? — досадливо запищал малютка Флитвик. — У неё есть необходимые знания, чтобы это утверждать? Она имеет научную степень в Темных искусствах? Она проводила какие-то научные изыскания? Сотрудничала с Отделом Тайн? Нет, она всего лишь профессор Трансфигурации, даже не Защиты от Темных искусств, так что идите, Минерва, и учите Темные искусства подробнее, а когда выучите, то милости просим на экзамен в Совет Попечителей, будем проверять квалификацию, достойны ли вы продолжать работать в сфере образования, ибо ваша безграмотность потрясает! Ну подумать только, счесть темномагическим абсолютно безобидный предмет!
Вижн сердито кивнул и вставил свое неудовольствие:
— Этот артефакт Гарри не демонстрировал публично. И книга никому не угрожала, пока её не трогал кто попало. Мне Северус поведал, что пацана вынудили показать книгу силком, так кто вам доктор? Книга — артефакт ничем не хуже, а главное, ничем не темнее, чем мантия-невидимка, про которую никто не беспокоился, когда ею пользовался мой однокурсник Джеймс Поттер, а с мантией он, знаете ли, тоже кое-какие делишки проворачивал! Причем темные!
— Ну что вы такое говорите, Гринвуд! — поперхнулась МакГонагалл, а тот как не слышал, продолжал гнуть свою линию:
— Конфисковать книгу? Ну-ну… Люциусу Малфою сказать надо, пусть потопчется на репутации одной из профессоров Хогвартса, которая не знает, что такое фамильные артефакты, в принципе неотъемлемые у своего владельца!
— Я спрашиваю, какие-такие темные делишки проворачивал Джеймс Поттер? — повысила голос Минерва.
— Оборотня из-под ивы в полнолуние выволакивал!!! — во всю глотку заорал Вижн.
В зале и так-то тишина стояла, а теперь она и вовсе зазвенела напряжением — вопрос Минервы на повышенных тонах и вопль Вижна услышали все… Гарри нервно заерзал: не очень-то приятно сознавать, как подвиги твоего папаши предаются широкой огласке. МакГонагалл принялась жевать щеки, а в её защиту вдруг выступил Квиррелл:
