встать.
– Ариша, давай мне сумку на плечо и иди с дедушкой, а я возьму маму на руки.
Влад спускался по трапу с женой на руках, впереди шёл дед с внуками. Прямо у трапа стояла машина Говорова.
– Ты как, девочка моя?
– Бывало и лучше, дядя Володя. Спасибо вам всем.
Трап был убран, самолёт покатил на взлётную полосу, а его место заняла карета скорой помощи. Полину слегка знобило, и тошнота подкатывала раз за разом, но позывы ничего не дали – желудок был пуст. Давление было лишь слегка повышено, а нервы «лопнули», как перетянутая струна. Она плакала, сидя в машине и обняв Арину, не замечая слёз.
– Мамочка, родная, пожалуйста, не плач. Дедушка, сделай что-нибудь.
– Маме нужно выплакаться. Вся тревога и боль выйдут со слезами. Потерпи, держи Илюшу, он тоже устал, и поехали домой. Там бабушка волнуется.
В это же время, Подольский в машине спецназа пришёл в себя.
– Я не сяду в тюрьму, – зло сказал он, глядя на бывшего друга.
– А я тебе её и не предлагаю. Подольский Дмитрий умер год назад. Тебе ещё стоит доказать, что ты – это ты. На твоём месте я бы повесился, отравился, а ты ещё наказание выбираешь. Даже звери не жертвуют своими детёнышами, а ты с лёгкостью сделал бы это. Таких интеллигентных мразей я давно не встречал. Не волнуйся, не вернёшь деньги, долго не протянешь нигде.
– Мы же дружили, Гриша, – усмехнулся Подольский.
– Лучше бы я тебя не знал последние десять лет. Это ведь ты сдал Полину Баринову. На что ты рассчитывал? За что ты так с ней? Пока ты где-то «воскресал», я проверил твою квартиру и многое понял. Таким, как ты, не место на земле.
– Я буду являться к тебе кошмаром во сне, – говорил он, уже равнодушно, глядя мимо Григория, а сам только коснулся рукава рубашки, манжет которого был, слегка, завёрнут. Руки его были в наручниках, но это не помешало ему достать двумя пальцами шприц тюбик и одним движением сделать себе инъекцию в шею. Через минуту он был уже мёртв.
– Как его обыскивали, чёрт возьми? Не его жалко, а времени – заморимся отписываться. Давай прямиком в морг.
Ночь в доме Соколовых прошла спокойно. Полина спала без кошмаров и сновидений.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Соколов за завтраком.
– Как разбитое корыто. Нужно самой чем-то отвлечься и Арину отвлечь. Но у меня в голове нет, ни одной здравой мысли.
– Будем отвлекаться в выходной все вместе, – сказала Арина, целуя мать и присаживаясь к столу. – Я в порядке. Ты собиралась в клинику. А хочешь, поехали в квартиру? Мы же не забрали то, что хотели.
– Машина наша осталась там. Чем будем добираться?
– Оставим квартиру до выходных, заедем в парк аттракционов и по пути заберём вещи, – предложил Владислав. – Всем хорошего дня. Я убегаю, – он поцеловал жену и дочь.
Через час ушёл в клинику Соколов, а Полина, накормив проснувшегося сына, помогла матери с обедом и ужином. Оставив детей на Ольгу Ивановну, управившись до полудня, она собралась в клинику.
– Полюшка, зайди к Зое Васильевне. Пусть она тебя посмотрит.
– Если тебе будет так спокойнее, обязательно зайду и принесу все рекомендации.
Побывав на приёме и УЗИ, она передумала встречаться с Кристиной. Ей стоило переварить то, что ей сообщили. Она набрала номер телефона мужа.
– Ты не занят?
– Что случилось?
– Можешь спуститься в холл?
– Уже бегу. Полина, не пугай меня. Я ещё от вчерашнего не отошёл. Давай выйдем на свежий воздух.
– Не знаю с чего начать, и как к этому отнесёшься ты сам. Слав, я беременная.
– Что?
– Ты не ослышался. Шесть недель. Я была на УЗИ и приёме.
Владислав подхватил её на руки и закружил. Потом поставил на ноги и начал целовать.
– С ума сошёл? На нас люди смотрят.
– Пусть смотрят. Пусть все видят мою радость, – он обнял жену и вдруг как-то сник. – Полина, я не спросил, какое решение ты примешь?
– Правильное. Мы будем с тобой рожать этого ребёнка.
– Добрый день, Владислав Андреевич. Как мой отец?
– Здравствуйте, Анастасия Викторовна. Вашего отца перевели в палату, самочувствие удовлетворительное. Что-то ещё?
– Проводите меня к нему. Что вы в неё вцепились? Нашли место.
– Дорогу вы найдёте и без меня, не в первый раз, а вцепился я в собственную жену, которая скоро подарит мне третьего ребёнка. – Господи, как я от неё устал. Мне порой кажется, что она уходит и возвращается слишком часто. Плетёт всякую чушь, а я должен её слушать. Её отцу станет лучше, и я поговорю с ним. Меня она не слышит.
– Ладно, иди, воюй с родственниками пациентов, но без флирта, – поцеловав мужа в щёку. – Я поднимусь к Соколову и вернусь домой.
– Полина? Была у Кристины? Проходи и присаживайся.
– Не дошла, а вот Влада обрадовала. Он никогда не озвучивал своего желания на рождение третьего ребёнка, но я чувствовала это. Настраивала себя на беременность, помня, как он отвозил меня в роддом с Ильёй, но не ожидала её так скоро.
– Сомневаешься в нем, в себе или в нас с мамой?
– Не сомневаюсь, но чего-то боюсь. А он радуется как ребёнок.
– Владислав должен почувствовать себя отцом, а ты ничего не бойся. То, что от тебя не зависит, ты не сможешь изменить. Любите друг друга, радуйтесь жизни, растите детей. У вас есть своё жильё, специальность, необходимые средства, наша с мамой помощь, – он улыбнулся. – Вы всегда считали меня владельцем клиники, а я им никогда не был. Тесть вкладывал деньги, получал прибыль, а я находил, куда её лучше вложить опять, имея свой процент. У меня появилась доля акций, я работал, как и ты по договору, руководил. Полина, я никогда не был богат, хотя был в завещании тестя, но был хорошим врачом и администратором. Да, у меня есть пара миллионов, но это не те деньги, которые делают человека богатым. Мы можем с Олей путешествовать и жить безбедно ни один год, получая приличную прибыль по акциям, позже и льготную пенсию. Мне многого не нужно, – он отвлёкся на звонок, извинился перед Полиной и изменился в лице, слушая звонившего. – Григорий звонил. Подольский принял яд по дороге в отделение.
– Значит, его угрозы были не пустым звоном.
– Поля, откуда взялись в твоей сумке доллары? Оля вчера разбирала сумку и в коробке детского питания обнаружила десять штук по десять тысяч, сложенные одна к одной.
– У меня никогда не было таких денег, ещё и в валюте. Если их
