несовместимым со званием главы государства выступить в качестве рядового члена помещичьего класса; как бы афишируя свою принадлежность к аграриям, он прочитал в этом году доклад в обществе сельских хозяев и сообщил своим сочленам по профессии, какими мерами он поднимал доходность одного из своих имений. Между прочим император рассказал о том, как он «вышвырнул» с арендованной земли до истечения срока контракта одного арендатора, «оказавшегося, по его словам, никуда негодным». Слушатели высокого докладчика были необычайно довольны его рассказом и горячо благодарили за интересное сообщение. Но суд взглянул на это дело иначе и отказал императору в иске о выселении непонравившегося ему арендатора на том основании, что еще не истек оговоренный в контракте срок аренды.
С клерикалами канцлер жил не так мирно, как с консерваторами. Центр был слишком требователен в глазах Бетман-Гольвега, и ему не раз приходилось вступать с ним в борьбу. Закон 1872 г. запрещал иезуитам преподавательскую и религиозную деятельность, но в 1911 г. баварское министерство разрешило иезуитам вести в церквах беседы на религиозные темы. Бавария как католическая страна всегда тяготела к сближению с римской курией, но рейхстаг увидел в уступчивости баварского правительства по отношению к иезуитам нарушение имперского закона, и в нем был сделан запрос канцлеру. Клерикалы подняли брошенную им перчатку и завели речь о необходимости полной отмены закона 1872 г. В рейхстаге рука об руку с центром действовали социал-демократы, которые настаивали на необходимости снятия вообще всякой опеки правительства с публичных собраний и дела преподавания, зато все остальные партии — от свободомыслящих до консерваторов — высказались против предоставления какой бы то ни было свобода иезуитам. Союзный совет, на обсуждение которого был вынесен вопрос об образе действий баварского правительства, также не нашел возможным развязывать иезуитам руки и не одобрил баварского «либерализма». Канцлер, который некоторое время медлил, получил теперь в решении Союзного совета прочную опору для ответа на предъявленный ему запрос. В своем ответе (1913 г.) он отозвался довольно резко о домогательствах иезуитов и советовал им не вызывать нового культуркампфа.
Новое столкновение с центром у Бетман-Гольвега произошло из-за польского вопроса. Прусское правительство слишком усердно стало экспроприировать имущество польских помещиков. Центр взял поляков под свою защиту, и в рейхстаге канцлеру был предъявлен новый запрос. Бетман-Гольвег представил, однако, формальный отвод против запроса: он заявил, что то, что делается прусским правительством в Польше, может обсуждать только прусский ландтаг, но не германский рейхстаг. Центр не удовлетворился этим объяснением и, соединившись и на этот раз с социал-демократами, высказал канцлеру недоверие, на которое тот, конечно, не обратил никакого внимания.
Наконец, довольно острое столкновение между канцлером и клерикалами произошло и из-за вопроса о дуэлях. Один военный врач (Замбер) подвергся оскорблению со стороны офицера и был вызван им на дуэль. Замбер, однако, отказался принять вызов, сославшись на свои религиозные убеждения. В ответ на это офицерский суд чести предложил ему подать в отставку. Клерикалы подняли по этому случаю бурю, и дело перешло на рассмотрение императора, который нашел, что принципиальным противниками дуэли не место в армии. На этот раз возмутились уже не одни клерикалы, но и все левые партии. Резолюция императора подверглась очень суровой критике в рейхстаге, и было принято постановление, что отказ от дуэли, наказуемой к тому же уголовными законами, не может быть поводом к исключению с военной службы.
Между правительством и рейхстагом были и другие столкновения по более мелким поводам (из-за вопроса о прибавках жалования для чиновников Восточной Пруссии, из-за гонения на польских чиновников, голосовавших за неугодных для правительства кандидатов), но эти столкновения никогда не доходили до разрыва. Обе стороны понимали, что разрыв грозит им слишком большими неприятностями и в минуты крайних обострений всегда находили общий язык. Бетман-Гольвег понимал, что разрыв с клерикалами должен толкнуть его в объятия либералов, к чему он совсем не стремился. Поэтому, несмотря на отдельные резкие выступления против клерикалов, он никогда на покушался на завоеванные в прежние времена права церкви и часто был готов идти на уступки. Уже одно введение конституции в Эльзас-Лотарингии стоило в глазах клерикалов очень многого. Со своей стороны и центр стал теперь не так требователен, как в прежние времена, и несмотря на свое фрондерство в частных случаях, в общем был готов идти рука об руку с правительством в существенном и главном.
А самым главным в глазах правительства Бетман-Гольвега было по-прежнему увеличение сил армии и флота. Центр, увлеченный все нараставшим в Германии воинственным настроением, отказался от своей прежней оппозиции в этом отношении, и теперь почти всякому новому требованию правительства субсидий на армию и флот было обеспечено большинство, ибо национал-либералы, консерваторы и в некоторых случаях даже свободомыслящие и прежде смотрели благосклонно на требования относительно вооружений. Правительство воспользовалось таким настроением рейхстага, и увеличение военных сил теперь стало производиться почти ежегодно. В 1911 г. рейхстаг дал согласие на увеличение армии в мирное время на 10 тысяч человек; в 1912 г. правительство провело через рейхстаг новое увеличение армии на 29 тысяч человек, а также и создание новых боевых единиц в виде двух армейских корпусов; вместе с тем была предположена новая реформа флота, предусматривавшая образование третьей морской эскадры и большего количества подводных лодок. В 1913 г. правительство опять потребовало увеличения армии еще на 136 тысяч, человек, и рейхстаг принял это предложение большинством голосов против социал-демократов, поляков и эльзасцев. Средства для покрытия новых военных расходов были добыты путем чрезвычайного налога (в один миллиард марок), падавшего на имущества и доходы. Несмотря на то, что этот налог должен был пасть главным образом на состоятельных людей, правые партии не возражали против него: отчасти и они были напуганы уверениями правительства о грозном положении, в котором якобы находится отечество, отчасти же этим путем они надеялись избегнуть еще более неприятного для них налога на наследства.
Против кого же были направлены все эти вооружения? С тех пор как Англия заключила соглашение с Францией (1904 г.), а затем и с Россией (1907 г.), Германии пришлось считаться с комбинацией трех великих держав, занявших положение совместной обороны против нее, но это не заставило ее изменить агрессивный тон внешней политики. При Бетман-Гольвеге (до первой мировой войны) отношения Германии к членам тройственного соглашения два раза обострялись до крайности. Само начало нового канцлерства как бы предвещало мир и знаменовало улучшение отношений с Россией. В начале ноября 1910 г. император Вильгельм имел свидание в Потсдаме с русским царем, в результате которого правительства обеих стран обязались «не вступать ни в какие комбинации, которые могут иметь агрессивный
