скрипнул. Зашла внутрь и безмолвно ахнула, потому что все стены были увешаны свечами, а между ними расположились сами картины. Я осторожно прикрыла двери, все ещё ощущая, словно я забралась тайком в чужой дом.
Начала двигаться вперёд, рассматривая картины. В особняке царит гробовая тишина, лишь стук моих каблуков и потрескивание огня отбивается в пространстве эхом. Такое ощущение, что здесь никого нет. Я в принципе и предполагала, что людей будет немного, но… чтобы прям вообще никого? Удивлена, да. Но, пожалуй, это к лучшему. У меня есть шанс насладиться увиденным в одиночестве.
Я закончила идти по коридору и зашла в пустую гостиную. Остановилась посередине. Закрутилась, разглядывая какие красивые тени отбрасывает огонь на стены и картины. В особняк плохо попадают последние лучи солнца. Я засмотрелась на изображение женских губ сквозь огонь. Кстати, да. Автор этих работ тоже рисует эротику. Не слишком откровенную. Утонченную и загадочную. Это мне по душе. И мне очень нравится концепция этой выставки. Зачастую художники делают всё возможное, чтобы подчеркнуть, высветлить свои работы на локации. Этот же концепт предполагает совсем иное. Картины словно утоплены в тенях. Они в безмолвии манят подойти и разглядеть. Ни дюйма на показ, всё на чувстве. Ты сам должен увидеть истину. Ты сам должен её почувствовать…
И, наверное, именно в этот самый момент, я ощутила эту острую необходимость – достичь в жизни чего-то подобного. Иметь возможность рассказывать свои «истории», иметь возможность быть увиденной и услышанной. Иметь возможность на вот такое. Я и раньше знала, что хочу этого. Но сейчас я понимаю, что я не могу от этого отказаться. Кем я буду, если откажусь от своей мечты?
Я вышла на террасу, разделяющую сад и дом. Она ограждается деревянной сеткой, сквозь которую проросли розы, а между ними всё так же располагаются картины. Обнаженные силуэты словно соединяются с природой и всё это подчеркивают закатные лучи, что пробиваются сквозь деревянную сеть. Такая эстетика, боже… дух захватывает. Но есть здесь ещё кое-что, что удивляет меня ещё больше…
По периметру расставлены корзинки с кустовыми розами нежных пастельных оттенков, у противоположной стены мягкий диванчик с белым пушистым пледом, а посреди всей этой красоты столик с фруктами, белым вином и различными закусками. Всё это совершенно нетронутое, поэтому… Это точно часть концепции?
Нет.
Меня заставило оглянуться сердце. Потому что ему не нужны глаза, чтобы видеть того, кого оно любит. Оно всегда Его чувствует.
Майкл Кано.
Сложил руки в карманы брюк, приподняв тем самым края не заправленной рубашки. Заросший, сколько бы не брился. Красивый, каким бы мерзавцем не был. Необходимый, как бы больно не делал.
Наши взгляды не встретились, нет. Они обняли друг друга. Они поцеловались и свихнулись.
Сорвался ко мне.
У меня дыхание перехватило, когда его руки легли на мою голую талию и сжали. Прижал к себе. А я, кажется, всё еще не верю, что он здесь. Что он вернулся и всё это устроил. Сердце ноет, умоляя обнять его в ответ, но…
– Не так быстро, Кано, – я жмурю глаза. Столько усилий, чтобы сказать это.
Стонет так разбито, что всё сжимается внутри.
– Прости меня, Дже-есс… – его нос зарывается в мои волосы. – Прости, умоляю… – наследник сжимает мою спину и плечи. Кутает в себе. – Я ебанутый, я… не должен был такое говорить и так поступать, я знаю.
Я дышу Майком, ничего не могу с собой поделать. Нос жмётся к нему. Сердце прощает раньше, чем должно. Он был прав, мы в заднице…
– Даже если я лишь часть той жизни, о которой ты мечтаешь, – наследник мафии сглатывает. – Мне будет достаточно, потому что я сдохну без тебя… Не хочу без тебя, Ди Белл. Ни секунды, блять, понимаешь?
– Понимаю… – шепчу тихо. И обнимаю его в ответ.
Он выдыхает, а мне хочется плакать.
– И я хотел увезти тебя не потому, что не хочу ничем жертвовать, а потому что… – касается моей щеки и заглядывает в мои влажные глаза. – …я не могу жертвовать тобой, – я слегка хмурюсь, потому что не совсем понимаю. – Ты – слабость будущего капо ди капи, детка, – его губы дрожат, на лбу пролегают маленькие морщинки. – Ты – моё самое уязвимое место. Слишком просто через тебя добраться до меня… – прижимается ко мне лбом. – Разве я могу позволить этому случится? Разве могу позволить себе поставить тебя под удар?
О боже.
– Я выбрал план, благодаря которому всегда смогу защитить тебя… Лишь поэтому, Джесс. Клянусь, лишь поэтому…
Голова кругом. Сердце замирает, а слёзы путают ресницы.
– Поцелуй меня, – шепчу.
Наши губы встречаются и утопают друг в друге. Дрожат от признаний. Растворяются в чувствах.
– Мне стоило бы уйти, оставить тебя… – Майк отрывается и хрипит. – Избавиться от своей слабости не ради себя, а ради тебя… – я кручу головой в панике. – Но разве я смогу это сделать?
– Пообещай, что не сможешь… – молю. – Пообещай, Майк, потому что… – сжимаю его плечи. – …ты не часть моей жизни, нет. Ты – тот, с кем я хочу разделить целую жизнь, понимаешь?
Наследник мафии прикрывает глаза. И я сама его целую. Заставляю поверить и почувствовать, как сильно он нужен. Потому что именно это он делает для меня – показывает как сильно нуждается во мне. Как сильно готов бороться за меня, даже с самим собой…
– Я хочу этого всего для тебя, – наши носы снова прижимаются друг к другу. – Чтобы все твои мечты исполнились, детка. И я хочу, чтобы исполнились вместе со мной. Я лишь не знаю, как нам…
Его голос срывается в нашу собственную пропасть. Мы до неё дошли.
– И я не знаю… – сознаюсь.
Майк тяжело дышит. Отрывается и поглаживает меня устало по шее и плечам. Смахивает болезненную пелену с глаз и делает шаг к столику. Наливает вино в бокалы и передаёт один мне. Парень пьёт слишком активно, в то время как я делаю небольшой глоток.
– Но мне похуй, Ди Белл, – он резко ставит бокал обратно на столик. – Ясно, малышка? – мои зрачки расширяются, а пальцы сжимают бокал. – Похуй, что не знаем. Похуй на сложности. Похуй на грёбаную пропасть, – наследник мафии притягивает меня резко к себе, мягко сжимая мой затылок. От неожиданности мой бокал выскальзывает и разбивается между нами. Но я даже пискнуть не успеваю, потому что Кано оглушает своим рыком: – Я не сдамся, Джессика. Не отпущу. И не уйду сам.
Мои каблуки раздавливают стекло под ногами, потому что
