кровати, наконец-то успокоился. Калейдоскоп из лиц и событий, которые он пережил за эти два дня долго будоражил его сознание, и лишь под утро, Костя наконец-то заснул.
Глава 8.
Прошло две пятидневки, после возвращения Костуша из своего путешествия на планету Хоре.
Вместе с мастером Яричем, он сходил в банк и внёс 700 золотых — свою долю в компанию по устройству плантации каучуконосов, созданную вместе с княжеской семьёй.
Ярич, при этой операции выполнял роль опекуна: по малолетству, такие суммы самостоятельно снимать со счёта Костуш права не имел.
— Откуда у тебя появились такие деньги? — шёпотом спросил Ярич. — Ты что, банк ограбил?
— Нет, я ограбил ювелирную лавку. Трём охранникам, да ещё и хозяину горло перерезал, а жену хозяина изнасиловал! — также шёпотом ответил Костуш.
— Ты ври, ври, да не завирайся! Жену хозяина наш птенчик изнасиловал!
Но, вообще-то, если этакие грязные фантазии начали посещать твою голову, возможно, скоро действительно полноценным самцом станешь.
А если без шуток — где деньги-то взял?
— Аванс получил за новую сказку, — ответил Костуш.
— Ничего себе! Может и мне начать сказки писать?
— У тебя ничего не получиться!
— Это почему же?
— У тебя никакой фантазии нет, разве только эти…, как ты сейчас сказал — грязные.
— Не забывайся! — возмутился Ярич, — Ты со своим учителем разговариваешь, да ещё и опекуном. Вот сейчас наложу запрет на выдачу тебе денег до совершеннолетия…
— Кстати, насчёт денег. А ты всю сумму нашёл на взнос? — поинтересовался Костуш.
Ярич досадливо поморщился:
Надеялся, родители помогут: я же им много денег отправлял. Оказывается, сестра, якобы, в долг взяла, а это…, — Ярич безнадёжно махнул рукой, — считай, что выбросили.
Костуш, недолго думая, предложил помочь Яричу с деньгами.
Тот поначалу отказывался, но затем согласился, понимая, что в будущем эти вложения, да ещё и защищённые патронажем княжеской семьи, принесут огромные прибыли.
— Спасибо тебе! Я обязательно всё верну, — сказал Ярич.
— Конечно, конечно! — согласился Костуш. — мы же ученик и учитель. Мы обязаны друг другу помогать. Я уверен, что и вернёшь, и отработаешь. В крайнем случае как-нибудь ещё выслужишься.
Ярич тяжело вздохнул: их отношения перешагнули форму ученик-учитель, но в его жизни было не так много друзей и теперь ему оставалось только стойко сносить зубоскальство своего молодого новоявленного товарища.
Эволюция их отношений, при которой Костуш превратился из ученика в друга, произошла во многом благодаря мадемуазель Дюжане.
Костуш всё же организовал празднование новоселья мадемуазель.
В снятую Дюжаной новую комнату, хозяйка жилья ни под каким видом не разрешала приводить мужчин и новоселье отмечали в доме Костуша.
Еду Костуш заказал в трактире, вино принёс на встречу Ярич, сладости своего приготовления — Дюжана.
За годы жизни в Либорге, подругами мадемуазель Дюжана так и не обзавелась, потому и пришла одна.
Сидели втроём и поначалу вели себя очень сковано. Всё изменилось, когда на «огонёк» попытался заглянуть сосед-Волит.
С Дюжаны слетела вся церемонность, она подскочила, схватила за горлышко, так и стоящую на полке и ждущую своего часа «ту самую» шестигранную бутылку.
Увидев в руках мадемуазель Дюжаны знакомую бутылку, Волит постарался быстренько ретироваться.
Дюжана же, с криком: «Убью, подлеца!», выскочила за ним на улицу и удачно впечатала бутылку поэту меж лопаток. Костуш с Яричем, выбежав следом, имели удовольствие за всем этим наблюдать.
Мадемуазель Дюжана вернулась в дом очень возбуждённая, с раздувающимися ноздрями. Запущенную в спину поэта бутылку она подобрала и водрузила на её старое место на полке.
Ярич с опаской посматривал на неё, а Костуш хихикая объяснял, что Волит сочинил неудачный сонет в её честь, который, ну совсем, мадемуазель не понравился.
— Вы очень суровый критик! — заметил мастер Ярич.
— Убить гада мало! — ответила Дюжана, выдохом отбросила в сторону прядь волос, и, схватив со стола кружку с вином, залпом её осушила.
После столь мощного выплеска эмоций со стороны Дюжаны, ситуация за столом абсолютно потеряла официальность.
Дюжана, для мастера Ярича, перестала быть женщиной, с которой Костуш старается его свести. Теперь, показав свой характер и темперамент, она превратилась в личность, чем сразу «подогрела» интерес к себе
Они много болтали, шутили и смеялись. Не обращая внимания на Костуша, «перемывали косточки» знакомым преподавателям. С хохотом, перебивая друг друга, вспоминали суд «за людоедство» над Костушем, с последующей поркой его розгами.
Дюжана созналась: очень переживала за «мальчика», слыша его стоны во время экзекуции.
Дюжана тогда чувствовала себя частично виноватой и теперь ей было смешно и обидно, узнать, что она так сильно за него переживала, а Костуш, оказывается, откупился от порки несколькими монетами, а стонал просто для правдоподобия.
Наступила уже ночь, когда они пошли провожать Дюжану к её новому жилищу.
На прощание, она поблагодарила их за чудесный вечер и неожиданно расплакалась.
В тот раз, к себе мастер Ярич не пошёл, — заночевал в доме у Костуша.
Прежде чем заснуть, они долго говорили. Ярича интересовало: почему он чувствует в Костуше почти взрослого человека. Все ли жители его мира так быстро взрослеют?
Говорить правду, что проживает одновременно две жизни, Костуш не стал, сославшись на свои природные особенности.
После этих посиделок у Костуша, мастер Ярич стал регулярно встречаться с Дюжаной.
Отношения их развивались неспешно, как и полагается взрослым зрелым людям, а не пылким молодым влюблённым. За этой неспешностью скрывалась боязнь ошибиться, но, по мере узнавания друг друга, страхи исчезали, и они уверенно продвигались к тому рубежу, за которым следует уже семейный союз.
Ярич был достаточно одинокий человек, а Костуш дал ему не только свою дружбу, но и познакомил с Дюжаной, таким образом кардинально изменив его жизнь.
Сам же Костуш, после путешествия в другой мир, продолжал крутиться в череде обычных для Древоходца и ученика-целителя дел, пока не наступила пятидневка, которая принесла ему аж два покушения на его жизнь.
Имея свой дом, Костуш ночевал в нём редко. Чаще ему приходилось оставаться на ночь в школе мэтра Гарвила.
В тот день Костуш должен был присутствовать на показательной хирургической операции в госпитале.
Проснувшись в своей комнате при школе, решил добираться до госпиталя, не тащась через весь город, а срезать путь по берегу реки Пчёлки, а дальше забраться на стену, окружающую бывший замок.
Когда перестраивали под госпиталь, верхнюю часть стен замка частично снесли, проложив там дорогу, но и остатки старых стен, своей высотой внушали уважение.
Для подъёма ученики использовали водопроводную трубу, по которой вода из речки Пчёлки подавалась наверх в госпиталь.
Насос приводила в действие сама речка, стремительно вырываясь из ущелья на краю которого
