— Ну, пожалуйста, Харон Эребович! Помогите! Мы без вас просто пропадем в этом аду! — Айа просительно сложила руки «лодочкой» на своей груди.
— А! — Растаял от жалостливого взгляда богини старый лодочник, согласно махнув рукой. — Хлипкие какие… Вот раньше герои были…
— Дед, прошу, греби быстрее к берегу! — из последних сил попросил я.
Харон пожал плечами, и лодка послушно направилась к берегу. Когда она ткнулась носом в землю, старик ловко пробежал меж пассажиров и спрыгнул на серый, отливающий металлом песок. Когда все покинули суденышко старика, лодочник заученным до автоматизма движением вытащил лодку на берег и перевернул её кверху брюхом.
[1] Данте Алигьери «Божественная комедия», надпись над воротами ада (пер. М. Лозинского).
Глава 26
Старик бросил полный тревоги взгляд на оставленную на берегу лодчонку.
— Жаль оставлять, — проскрипел он. — Надеюсь, что с ней ничего не случиться.
На берегу воняло не в пример меньше, чем на воде — сухой колючий ветер изменил направление, принося с собой пока еще слабые запахи горелой серы.
— Вот теперь чувствую: адом запахло, — прошептал я. — Вечный бушующий огонь…
— Ну что, тронулись? — риторически спросил попутчиков Харон.
— А долго еще идти? — поинтересовался я.
— Часть пути мы благополучно срезали, — ответил лодочник. — Первые круги остались позади.
— Это, какие круги? — заинтересованно протянул я.
— Те самые, — зашелся мелким скрипучим смехом наш проводник, — конечно, кое-что Алигъери приврал, кое-что приукрасил, а кое-что изменилось за прошедшие столетия. Но в основном он довольно четко описал географию Аида. В Лимбе вы уже были…
— Чего-то я не заметил семистенных замков и некрещеных язычников, — язвительно заметил я.
— А ты разве обошел весь Лимб? — посмотрел на меня как на сумасшедшего старик. — Насчет некрещеных язычников — Данте был очень набожным человеком, и все, что он видел, привязывал к своей вере в Единого… Кстати, многие из богов тоже верят в Творца Всего Сущего, — как бы между прочим добавил он. — Ведь доподлинно известно, что ни боги, ни титаны не творили изначальных миров. Лимб — это просто… — Харон замялся, подбирая подходящее слово.
— СИЗО или приемник распределитель, — по-своему понял его я. — Тут все ждут своего «столыпина» везущего в пункт назначения: кто-то отправиться на сковородку к Сатане, а кто-то отмажется на спокойное поселение.
— Да, что-то в этом роде, — согласился старый лодочник. — В Лимб первоначально попадают все души, а дальше, после Посмертного Судилища, следуют по кругам в зависимости от вида наказания. Лимб — первый круг, преддверие Аида. На втором круге оседают похотливые ловеласы. Там, в кромешной темноте их носят свирепые ветры вожделения, терзающие возбужденное сознание сластолюбцев. Но не будет им удовлетворения до скончания веков — ядовитые жабы, змеи и прочие мерзкие твари жалят их в согрешившие члены.
— Бр-р! — Я передернул плечами. — Не дай бог попасть туда!
— А что, есть причины? — ухмыльнулся старый лодочник.
— Да как сказать… — задумчиво протянул я, поглядывая на мою прекрасную богиню. — Чего там дальше-то?
— На третьем — обжоры-чревоугодники, — продолжил свое повествование Харон. — Они лежат ниц, осыпаемые градом и проливным дождем. Они жрут грязь, дерьмо и навозных червей, чтобы заглушить мучающий их бесконечный голод. Там часто промышляет Кербер — жуткое трехголовое создание. Он отрывает от жирных тел грешников сочные куски и с утробным урчанием поглощает их. В четвертом — скупцы и расточители, разделенные на две группы. Они обречены перетаскивать тяжелые глыбы из одного лагеря в другой. На пятом — гневные строптивцы и нелюдимые угрюмцы. Первые рвут друг друга в гневе, а вторые хнычут сидя в жидкой грязи. Но всех этих достопримечательностей вы уже не увидите — пять кругов остались позади. А вот последующие нижние слои Аида, окруженные Стигийским болотом, вы рассмотрите во всей красе. Мы с вами пересечем стремительный Стикс, водами которого клянутся даже боги, — тоном заправского гида просвещал путешественников Харон, — полюбуемся издалека на загородную резиденцию Гадеса — город Дис, вдохнем запах горящих могильников, увидим наполненный кипящей кровью Флегетон, прогуляемся мрачным Лесом Самоубийц и насладимся прекрасным водопадом, низвергающимся ледяное озеро Коцит…
— Дед, хорош трепаться! — остановил я словоизлияния лодочника. — Че ты всем этим хочешь нам доказать?
— Может все-таки на лодке? — вновь предложил древний пройдоха. — И ноги бить не придется, и быстрее будет! Болото по сравнению с остальными прелестями — невинный пустячок! К тому же, нам недолго по нему плыть… Да и лодку боязно оставлять, — он с любовью поглядел на вытащенную из воды посудину, — сломает какая-нибудь тварь и не почешется. А я к ней привык… за столько-то лет! Ну, так как, а?
— Может, прислушаемся? — спросила меня Айа, которой, по-видимому, тоже не хотелось топать пешком по всем этим достопримечательностям Загробного Мира.
— Хорошо, давайте попробуем, — согласился я с доводами старика. — Только нам нужно сделать что-нибудь посерьезнее этих тряпочек. Что-нибудь наподобие ватно-марлевых повязок.
— Так давай разорвем твой костюмчик от Бриони! — нашлась Айа.
Я скинул с плеч пиджак и принялся отрывать от него длинные узкие полосы материи.
— Смотри, какая вещь! — произнесла богиня, указав на войлочные подплечники.
— Отличный фильтр, — согласился я.
Через некоторое время комплект грубых респираторов был готов.
Старик просиял лицом и вновь столкнул на воду лодку. Обмотав тряпьем лица, мы заняли свои места на утлой посудине Харона согласно «купленным билетам».
Кормчий налег на весло, и лодка помчалась по спокойным водам Ахерусейского озера.
— Если кому приспичит проблеваться — блюйте прямо в лодку. Лучше потом сполоснуть, нежели привлечь ненужное внимание тварей, как в прошлый раз.
Мы замотали головами, поспешно соглашаясь с лодочником. Самопальные фильтры поначалу неплохо справлялись со своей задачей — вонь не слишком донимала. Однако, когда озеро незаметно превратилось в густую жижу Стигийского болота, глаза начали слезиться.
— Наверное, сюда сливаются канализации всего мира, — попытался пошутить я.
Из-под повязки его голос звучал глухо — чтобы подстраховаться респираторы решили сделать как можно толще. — А что за твари водятся в этом болоте?
— Всякие, — уклончиво ответил лодочник. — Лучше бы нам с ними разминуться, во избежание…
Густое месиво, сквозь которое с трудом пробивалась лодка, неожиданно всколыхнулось. Громадное белесое тело проплыло над самой поверхностью в опасной близости от плоскодонки Харона, а затем ушло в мутную глубину Стигийской топи.
