меня тоже. Возможно, заминирует мой грузовик. Или посадит где-нибудь снайпера. Но в любом случае оставлять Фентон или меня в живых в его планы не входит.
Я понял слова Дендонкера, когда он излагал мне свой план. И больше уже не сомневался. Но вот понял ли он мои слова, когда я согласился, – это уже совсем другой вопрос. Ответ на который вряд ли ему понравится.
Демонстрация закончилась. Мы обо всем договорились. Поднялся ветер. Он трепал нашу одежду. Ночь в пустыне обещала быть прохладной. Оставаться на свежем воздухе поводов больше не было, и мы направились обратно в здание школы. Шли в том же порядке. Но на этот раз кое-что было иначе. Во-первых, Мансур не толкал перед собой бомбу. Она осталась на месте испытания, на стоянке, и вокруг нее еще вились последние струйки дыма. Во-вторых, когда мы добрались до конца застекленного коридора и прошли сквозь двойную дверь, Мансур повернул налево. Дендонкер пошел направо, к своему кабинету. Я остановился как вкопанный. И человек с автоматом сзади едва не столкнулся со мной.
– Тебе сюда, придурок, – сказал Мансур, остановившись перед первой дверью, и стал открывать замок.
Я секунду постоял, потом двинулся в его сторону. Человек с автоматом тронулся за мной следом.
– Заходи. – Мансур распахнул дверь.
Я шагнул в комнату, и он подтолкнул меня в спину. Довольно сильно. Растопыренными пальцами. Прямо между лопаток. Вложив в толчок весь свой вес, словно хотел пробить мной противоположную стенку. Решил чуть-чуть отплатить за давешнее, подумал я. Возможно, надеялся, что я как дурак упаду мордой в пол на глазах человека с автоматом. Но я его, видно, разочаровал. Потому что успел заметить его движение. Оно отразилось в оконном стекле. И сразу уперся передней ногой в пол. Спину слегка отклонил назад, навстречу его руке. И почти не пошатнулся, шагал себе как шагал.
Комната оказалась почти во всем подобной кабинету Дендонкера и мастерской, только все расположено было ровно наоборот. Туалеты слева, а классная доска справа. Из мебели имелся лишь один предмет. Армейская койка. Она стояла ровно посередине комнаты. И была прикручена к полу болтами. А на ней сидела Фентон. Она схватила свой костыль, встала и сделала шаг ко мне.
Дверь за моей спиной с шумом захлопнулась. Из коридора донеслись удаляющиеся шаги. Через тридцать секунд снова послышались, теперь они приближались. Дверь открылась, и через проем в комнату влетел матрас. Чтобы он не приземлился мне на голову, я сделал шаг в сторону. Матрас оказался совсем тоненьким, в бело-зеленую полоску. С огромным количеством пятен и прочих отметин. Наверное, его сняли с кровати в мастерской. Забыли только добавить простыню с одеялом. И подушку.
– Сладеньких вам снов, уроды, – пожелал нам Мансур и снова захлопнул дверь.
Слышно было, как в замке повернулся ключ. И на этот раз шаги двух человек в коридоре затихли. Фентон обошла вокруг изжеванного матраса, приблизилась ко мне вплотную и обняла свободной рукой. Тесно прижалась ко мне и положила голову мне на грудь.
– Никак не могу поверить, что ты здесь, – сказала она, отпустила меня и сделала шаг назад. – Ох, не стоило тебе сюда приходить. Ты же сам это понимаешь, правда? О чем ты только думал?
– Но мы же всегда в ответе за тех, кого приручили. Теперь ты от меня вряд ли избавишься, – пошутил я.
– Ничего смешного. Теперь нам обоим грозит опасность. Очень серьезная. Если честно, выхода у нас нет. Ни у тебя, ни у меня.
– Что поделаешь, – развел я руками. – Но ты не волнуйся. Все будет хорошо. Потерпи всего три денька, и мы будем в безопасности.
Фентон подняла свободную руку, показала на ухо и сделала ею круговое движение, мол, не болтай лишнего.
– Спасибо тебе… больше мне и сказать нечего, – проговорила она. – Мне очень жаль, что я впутала тебя в это дело.
– Да брось ты. – Я взял матрас и уложил его на пол футах в шести от кровати. – Главное, не волнуйся, серьезно. – Я повторил ее жест «нас могут подслушивать». – Я заключил с Дендонкером соглашение. Я кое-что для него должен исполнить, и тогда он нас отпустит.
– Вон оно что, – округлила глаза Фентон. – Ну хорошо. Ладно, считай, что утешил.
Я сходил в туалет, а когда вернулся, увидел, что Фентон успела снять свой матрас с койки и положить на пол рядом с моим. И простынку постелила так, что она накрыла примерно по половинке наших матрасов, а также выдала нам по подушке каждому.
– Хочешь оставить свет? – спросила она.
Я щелкнул выключателем и в темноте медленно пошел вперед, пока ногой не нащупал матрас. Лег, положил голову на подушку, но обуви не снимал. Хотел быть готовым ко всему, мало ли что может случиться, пока не настало утро. Дендонкеру я не доверял ни капельки. И мог с легкостью представить, что Мансур со своими приятелями уже затевают против меня какую-нибудь идиотскую интригу.
Через какое-то время Фентон вдруг села. Я услышал, как ее костыль стукнулся о пол. Почувствовал, как она потягивается. Секунду она сидела тихо, потом передвинулась на мою половину нашего походного ложа. И тесно прижалась ко мне. Я ощущал на своей шее ее теплое дыхание. Вдруг она резко отвернулась, словно ее скрутила судорога. И что-то легло мне на голову. Что-то шероховатое, я почувствовал это щекой. И ощутил запах, или, скорее, вонь. Вроде смеси дизельного топлива и какой-то гнили. Это было ее одеяло. Судя по весу, Фентон в несколько раз сложила его. Чтобы заглушить звук.
– Где мы? – прошептала она.
– А ты разве не знаешь? – прошептал я в свою очередь.
– Они надели мне на голову колпак. Заставили куда-то спуститься по стремянке. Потом повели, кажется, по туннелю. А в конце были ступеньки.
– Мы сейчас на территории Мексики. Да, туннель был, на самом деле это подземный дренажный канал. Он проходит как раз под границей.
– Откуда ты знаешь?
– Не забывай, что я неплохая ищейка.
– Ты говорил, что ты неплохой волкодав. А сейчас, как мне кажется, нас с тобой самих схватили за горло.
– Не беспокойся. Это все ненадолго.
– Зачем ты сюда явился?
– Узнал, что у тебя неприятности. Вот и подумал, что ты бы для меня сделала то же самое.
– Ты пришел мне помочь?
– И разобраться с Дендонкером.
Фентон вздохнула:
– Просто я надеялась, что… Да нет. Забудь. Просто я дура.
– Насчет чего?
– Надеялась, что у тебя будут новости. О Майкле. О том, что он жив.
Я промолчал.
– Ну и что, – сказала Фентон через минуту. – Что
