и подлечат психику, Ларский поиграет с высокомерным сукиным сыном в кошки-мышки. Сольет в заместителя по неволи накопившегося яда и попьет кровушки.
— Берти, я же сказал, быть готовыми. Но все зависит от того, как пройдет встреча.
— С капитаном Тимоти Граувом?
— С ним самым. Ждите, я скину результат.
Все повторяется. Плохие новости приводят на его порог Граува. И тот соглашается на авантюру. И сейчас согласится. Не может не согласится.
Двери закрылись за спиной автоматически, в остальном ничто в его кабинете не напоминало жилище роботов. Марра любил комфорт, но до родной берлоги Ларского на Филиппинах, с пыльными бутылками и лебяжьей периной за стеной, служебное место не дотягивало. Замысловатый секретер на полстены с бесконечным количеством проемов, ящичков и витых ручек, раздражал вычурностью. И что можно хранить в нем в век квантовой магии? Впрочем, Марра ничего внутри и не оставил. Лишь подмигнул «типа вещь полезная, еще поймешь». Что же не забрал, раз полезная?
Ларский опустился в слишком широкое кресло и побежал пальцами по поверхности стола. Страницы быстро его окружили, стали тесниться, подмигивать. За какие-то полчаса голова начала пухнуть. Разве реально запомнить, в какой форме предпочитают расходовать энергию полилингвистические гловнаты. Какие дары на праздник перерождения нельзя вручать заусланцам под страхом смерти. Интересно, что и той, и другой расе отказали в образовательном визите на Землю. Но они до сих пор настаивают. Ссылки на войну их только приводят в воодушевление. Вся эта инопланетная шелупонь, на первый взгляд, милые пушистики. Непосредственность мотивов их поведения рождает ошибочное чувство безопасности.
— К вам капитан Тимоти Граув, — мелодичным голосом сообщила система искусственного интеллекта «Лия».
— Отлично! Впускай.
Ларский смахнул чащобу голостраниц и поднялся. Выжившего и вернувшегося Граува хотелось встретить и обнять. Как родного человека из прошлой жизни. Они пару раз разговаривали по интеркому, но глаза в глаза не виделись с того самого дня, когда Ларский продал капитана изоморфу за весьма скудные сведения.
Граув вошел быстро, энергичной походкой, улыбнулся широко, хотя в глазах сквозила легкая настороженность.
— Добрый день, Никита Сергеевич, вот прибыл по вашему распоряжению.
— Ну здравствуй, капитан! — хохотнул Ларский. — Рад видеть и давай без распоряжений.
И он двинулся вкруг стола на встречу гостю. Если бы не война, их приветствие могло быть более официальным. Но так… Каждое лицо из довоенной жизни казалось родным. Граув крепко пожал руку, и Ларский притянул его к себе.
— Ох, не знаю, Никита Сергеевич? Прошлый раз после вашей встречи я огребся проблемами по ноздри. Что ждать теперь?
— Того же самого, если честно, — Ларский покаянно развел руками. — Более того, одну проблему я уже организовал.
Граув прищурился, губы напряглись, но вопросов не задал. Похож на себя прежнего и не похож. В этот раз одет в гражданское — как сигнал об отсутствии желания служить. Короткая темно-синяя жилетка, белые отвороты рукавов, и ремень в брюках грубой ткани. Весь такой спокойный, с припрятанным недовольством в изгибе рта. Путешествие на Орфорт пошло капитану на пользу.
— Располагайся, — Ларские показал на два кресла у низкого лакового столика, под сенью какого-то гигантского «фикуса» в углу, — чай, кофе, лимонад?
— Коньяк уже не предлагаете? — насмешливо спросил Граув.
— Пока не решаюсь. Не освоился на новой должности.
— Давайте тогда кофе с молоком и без сахара.
— Лия, прими заказ, — обратился Ларский к искину. — А мне большую чашку Эрл Грея.
— Сейчас подготовлю, — пропела Лия.
— Так какую вы мне организовали проблему, Никита Сергеевич?
— Для такого признания тебе стоит снова перейти со мной на «ты».
— Даже так? Мне как бы не по чину, — Граув вытянул ноги и задумчиво всмотрелся в собственные ботинки. — Чувствую, от предложения веет недобрым.
Не веет, на самом деле, а несет или сшибает за версту. Но чуйка Граува блюла этикет. Ларский проследил глазами, как подкативший робот водрузил на стол две дымящие чашки из расписного китайского сервиза. А в довесок и вазочку со сластями. Лия, похоже, действовала по расширенным программам. Он вздохнул и выпалил:
— Готовили приказ о возвращении тебе звания адмирала, но я затормозил.
Граув непонимающе вскинул глаза. Полыхнуло темной синевой.
— Это… почему?
Почему решили вернуть или почему Ларский вмешался. Видимо, все-таки последнее.
— Мне нужен непризнанный и обиженный герой. В компании неуловимого и непредсказуемого орфортца. Для одной очень секретной операции.
— О, неет, — простонал Граув и бросил голову назад, словно хотел разбить ее о стену, — С Иртом ни за что, ни на какую операцию. Ты как контрразведка отслеживаешь теперь всех инопланетников, уверен, что знаешь, в каком я сейчас положении. Даже не проси.
Вот так, после дружеского удара под дых на «ты» переходят легко и непринужденно. Ларский с усилием сдержал улыбку. Он знал факты и догадывался о целях изоморфа, но планировал валять дурака до последнего.
— Почему с Иртом? Он вроде выбрал себе другое имя? Ладно, ладно, не скалься, пусть Ирт. Да не важно. Парламентские присвоили ему статус полномочного посла Орфорта и консула колонии сфероидов на Земле. Изоморф теперь уважаемый, хорошо известный и даже популярный инопланетный резидент. А ты воротишь морду.
— Вы издеваетесь что ли, Ларский! — прямо-таки зарычал Граув. — Давайте так, я всего лишь капитан и ничего вам не должен! Пусть этот уважаемый резидент и выполняет ваши поручения.
— Он-то выполнит. Но если ты согласишься. И мы оба это знаем.
— Нет! — отрезал Граув и издал звук, подозрительно похожий на зубной скрежет.
— Ну почему? — невинно округлил глаза Ларский.
Ответа не было. Еще бы, слишком щепетильна причина нежелания Граува отправляться куда-то с изоморфом. Хотя посвященные следили за драмой с большим любопытством. И Ларский тоже.
— Послушай, Тимоти. Можно по имени? Я не могу тебя заставить. Но боюсь, без вашего участия не раскрутить некоторые обстоятельства начала войны. Это, действительно, серьезное и чертовски важное дело.
Граув молчал. Смотрел в упор и будто не видел. Удивительно тяжелым иногда бывает повернутый внутрь взгляд. Ларский понимал, что болтается на миллиметре от получения отказа: челюстью вон двинул, но в последний момент сдержал слова. Отступаться и выпускать Граува никак нельзя.
— Я расскажу тебе в чем дело. Если нет, то нет. Но тогда ты все равно переходишь в мое ведомство, пусть под другие задачи. И при этом забываешь все, о чем мы здесь поговорим. И адмирала, конечно, вернут.
Граув отмер, качнул головой, передвинул руки на подлокотнике. В его личном деле любопытство и склонность к авантюризму выделили отдельно. Движущая сила поступков, мотивация похлеще амбиций, изменить это не смогли даже личные грабли в форме изоморфа.
— Вполне резонно. Так я согласен.
— Отлично. Вы нужны
