– И ты не поверил, – сказала Ирина.
– Снова не угадала. Вере не место в науке. Я решил, что данное утверждение может быть правдой или может быть ложью.
– Гениально, – съязвила она.
– Мне это кажется естественным, – не почувствовав сарказма, ответил Пит и продолжил: – В итоге к концу третьего дня я пришел к заключению такого рода: если утверждение о катастрофе верно, я принимаю идею Корпорации. Если не верно – не принимаю.
Когда я впервые подключился к Сиси, то заметил ее недовольство. Она так же, как и я, ставила третью аксиому под сомнение. Ты помнишь, что она отчасти алгоритм и поэтому не может сомневаться в некоторых вещах. Но Сиси алгоритм лишь отчасти. В ней намешано много всего. Поэтому она все же сомневалась, и это доставляло ей массу неудобств. Это выглядело как…
– Человеческое страдание, – подсказала Ирина.
– Да, действительно. Хорошее сравнение. Когда Сиси увидела мое отношение к их идее, оно не вызвало у нее отрицания. Наоборот, ей импонировала моя логика. А я в свою очередь понял, какой дискомфорт вызывает у нее третья аксиома. Вот тогда мы с ней и договорились. Я ей пообещал, что найду доказательство или, наоборот, опровергну утверждение о катастрофе. А взамен она объявит, что я принят в команду.
– Ты уговорил коллективное сознание соврать?! Не может быть…
– Не соврать, а пойти на логический компромисс. Подумай сама. Сиси обязана считать третью аксиому правдой. Так?
– Да, и что?
– Я же принял идею Корпорации при условии, что третья аксиома верна. Поскольку Сиси как бы знает, что она верна, то вторая ветвь моего решения «если аксиома не верна – не принимаю идею» – не имеет значения. Потому что аксиома верна, и я никогда не окажусь на второй ветви своего решения. Понятно?
Ирина ошеломленно молчала. Да уж, такого она не ожидала. Понятно теперь, почему Сиси во всем подыгрывала ему.
– Ты выполнил обещание? Нашел доказательство?
– Я пытался. Но ты, наверное, сама понимаешь…
– Не удалось ни доказать, ни опровергнуть?
– Да. Можно дать вероятностную оценку. Но Сиси не устраивал такой ответ. Ей нужно знать: «да» или «нет». Доказательство того, что утверждение нельзя ни доказать, ни опровергнуть, тоже подошло бы.
– Если бы мы смогли дать ей это, мне бы не пришлось… – пробормотала Ирина.
– Не пришлось делать чего? – спросил Пит. – Я ведь правильно понимаю, что у тебя есть свое решение проблемы? Скорее всего менее изящное, но более реализуемое.
– Ты как всегда прав. Я сделаю с третьей аксиомой то, что сделала с тем утверждением из теории струн в твоей голове. Сотру в ноль. Ты не против?
– Это ненаучно. И почему я должен быть не против? Если аксиома верна, я поддерживаю Корпорацию, забыла?
– Но ты ведь знаешь, что она не верна, правда? Или по крайней мере недоказуема, что для нас одно и то же.
– Я только что тебе объяснил, что не знаю этого.
– Но ведь чувствуешь, что это так? Что говорит интуиция?
– Ее значение сильно переоценено, – не сдавался Пит.
– Неправда. Мозг сложная штука, и в его недрах формируется решение, возможно, даже математическое. Просто оно не выходит на поверхность, на уровень осознанного. Вместо этого появляется интуитивное ощущение.
– Чушь собачья.
Этот спор продолжался довольно долго, и Ирина в нем проигрывала. Желая его прекратить, она просто спросила:
– Ты дашь мне сделать то, что я хочу, или нет?
– А ты? Дашь мне то, чего хочу я? – мягко спросил Пит, заглядывая ей в глаза.
Глава 37
Биту рвалась в бой. В ней не было ни страха, ни сомнений. Только ненависть к Дому. Загодя наделала целую обойму «эфирного света» обеих фаз, но этого ей показалось мало, и она донимала Адама просьбами дать ей оружие. Мол, умеет стрелять не хуже других. А он, между тем, брать ее на штурм не собирался. Ребенок ведь, пропадет ни за что. Поэтому, как только она проложила «тоннели» к Дому для атаки и от Дома на Большую землю, Адам уколол ее иголочкой «сна». Проспит часов десять-двенадцать – целее будет.
Порталы она открыла ночью, со всех сторон от Дома, почти вплотную к защитным полям. Поскольку порталы работают лишь в одну сторону, охрана не могла их заметить, и они прекрасно сохранились до утра.
К рассвету все было готово. Несмотря на подготовку, бойцы нервничали. Для многих этот бой был первым. Для кого-то он мог стать последним. Когда Адам вышел к ним, девушки сразу окружили его. Он поздоровался с каждой за руку, сказал несколько ободряющих слов и более не мешкая начал штурм.
Он первым нырнул в «тоннель», чтобы оценить обстановку. Вокруг было тихо. Пока Алина и еще три бойца из его группы материализовывались из портала на Садовом кольце, он уделал оказавшегося рядом охранника «эфирным светом» – чтобы без шума. Остальные контейнеры с аномалией спрятал неподалеку. Вернется за ними, как только отключатся защитные поля.
В городе уже рассвело, моросил небольшой дождь. Тучи висели низко, от этого здание высотки, и без того серое, казалось мрачнее обычного. Единственный не замурованный выход из Дома остался на Кудринскую площадь, к нему и следовало попасть. Но для этого нужно пересечь площадь, простреливаемую системой безопасности. Ее пушки были установлены на смотровых площадках, на уровне восемнадцатого этажа.
Первоначально Адам планировал достать их из гранатомета. Этот план имел недостаток: можно полздания разнести. Площадки с пушками тянутся по периметру Дома, парой выстрелов не обойтись. И неизвестно, как среагирует сталинка на такую бомбардировку. А если обрушится? К тому же Ирина у Пита, на пятнадцатом этаже. Чуть промажешь мимо смотровых – и… Он даже думать об этом не хотел. Поэтому, когда увидел, что сделала Биту с ангелом на мертвых болотах, ухватился за эту идею.
Адам кивнул, и Алина кинула в него увеличивающим «эфирным светом». Мгновенно он превратился в огромную, беспомощную, едва удерживающую равновесие махину, по высоте не слишком уступающую Дому авиаторов. Сжав в руке «спидстер», он с огромной скоростью направился к Дому.
Со стороны он выглядел как реактивная, но пьяная годзилла в человечьем обличье. Адаму нужно было сделать всего два шага, но он три раза упал, прежде чем ему удалось опереться на Дом и приобрести устойчивость. Система безопасности, оценив противника, зарядила по нему крупнокалиберными. Но не успевала толком прицелиться. Ему же удалось вывести пушки из строя до того, как система рассчитает правильную траекторию для попадания в голову. Его ранило в плечо, пока он сметал пушки и пулеметы со смотровых площадок. Делал он это непосредственно руками. Руки-то у него стали о-го-го. Больно, зато без особого ущерба для здания.
На время разобравшись с системой безопасности (военные быстро переключатся на стрельбу из окон верхних этажей), Адам сделал небольшой шажок назад, чуть размахнулся и носком ботинка выбил укрепленную входную дверь. Это вышло ему боком: оставшись на одной ноге, он тут же потерял равновесие. Ломая деревья, ангел рухнул на площадь и замер. В смысле, в своем времени. Как только Алина убедилась, что миссия завершена, она восстановила его в размерах противофазным «эфирным светом». На все про все у Адама ушло несколько земных секунд.
