Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– И Шошанна решила заговорить, – сощурилась Алешина. – Почему именно сейчас?
– Наступил удобный момент. Летом супруга Магра умерла, и осталась только одна Илана Магр – та, с которой я общалась. Новую жизнь начинать поздновато, но она, как видно, решила встретить свой закат с комфортом. С моей помощью разворошила прошлое, шантажировала Магра, и я не сомневаюсь, что получила от него все, чего требовала. Он был выбит из колеи, хотя изображал полное спокойствие. Артура она бросила ему, как кость собаке. И уехала в Лондон или еще куда-то – единственная на свете Илана Магр. Доживать свою поддельную жизнь.
Александра отвернулась от витрины и взглянула на подругу:
– Кстати, для членов семьи Камински поддельные документы – не диковинка. Приятель Ракель Хофман проделал большую работу в архивах МВД, разбираясь в этом вопросе. Эта семья когда-то приехала в Израиль из Пруссии. В сорок третьем году их должны были депортировать, но они каким-то чудом доказали свое еврейство и остались, сохранив имущество. В документе, подписанном членами британской администрации Палестины, есть подпись отца Генриха Магра. Вопросами депортации граждан враждебного государства в то время занимался именно он. Наверное, именно тогда и познакомились отцы Генриха и Иланы. На что еще закрыл глаза отец Генриха Магра и за сколько, предполагать не берусь. Никаких следов о связях семейства Камински с Палестинской национал-социалистической партией не осталось. Но половину поселения тогда выслали именно за членство в организациях нацистского толка. А их не тронули.
– Послушай, Индиана Джонс. – Марина достала телефон и взглянула на экран. – С тобой не соскучишься, но у меня встреча через полчаса. Увидимся еще перед Новым годом?
– Как знать. – Александра тоже взглянула на свои часы с оторванным ремешком. – Работы много.
– Чего же еще желать! – кивнула Марина. – Да, вот что я хотела спросить… Понятно, что при деньгах и связях этого Генриха Магра можно выдать одного человека за другого и жить спокойно. Но ты мне скажи – эти Артур и Шошанна Камински что же, были круглыми сиротами? Их никто не хватился, когда они растворились где-то в Европе?
– Их родители сами в том же шестьдесят третьем году уехали из мошава. А молчали они потому, что у этой семьи есть веские причины не привлекать к себе внимания. Документы о еврействе наверняка были сфальсифицированы. А прочие, неудобные документы – уничтожены. Старший Магр мог на них надавить. Родственники этих Камински сейчас тоже уехали из мошава, продали дом. Хотя дело давнее… А в израильской юриспруденции нет срока давности только для убийства главы правительства и для преступлений против еврейского народа. Девушка, которую нашли в канаве, уже всеми забыта. И все-таки они сбежали.
– Две смерти и три фальшивые жизни, – задумчиво проговорила Марина. – Вот это любовь…
– Три смерти, – поправила ее Александра. – Павел тоже погиб из-за этой большой любви. Хотя любовью что только не называют. Ладно, я бегу в метро, у меня тоже встреча.
Подруга помахала ей на прощание. На точеном запястье, мелькнувшем из-под обшлага рукава, стукнули, словно кастаньеты, яркие целлулоидные браслеты. На фоне дизайнерской одежды – другой Алешина не носила – браслеты выглядели еще дешевле, чем были. Александра узнала подарок Павла Щедринского. Марина, поймав ее взгляд, медленно опустила руку.
* * *
– Сегодня ему лучше, – сообщил дежурный врач, с которым Александра познакомилась две недели назад, когда Артура Камински привезли в приемный покой на «скорой помощи». – Сажали в постели. Но деменция никуда не делась. Все по-прежнему. Нашли его сестру в Лондоне?
– Пока нет, она сменила телефон. – Александра наклонилась поправить бахилы, натянутые поверх промокших насквозь ботинок. – Когда выписываете?
– Через три дня, дольше держать не сможем. Заберете его?
Художница развела руками:
– Куда? Я сама живу на съемной квартире. И он мне не родственник.
– Он англичанин, понимаете? – внушительно произнес дежурный врач. – Был бы наш, я бы знал, куда его девать. Да и то – устроить в государственный пансионат для престарелых неходячих, с деменцией, это такая морока… Значит, надо его увозить отсюда прямо в частный пансионат. Сейчас их полно. Раз уж у него своего жилья нет. А то смотрите – выпишем, и все. Дальше за него не отвечаем.
– Я думаю об этом, – обреченно ответила Александра.
О будущем фальшивого Генриха Магра она думала с того вечера, когда сотрудники вызванной ею службы спасения взломали дверь особняка на Знаменке и нашли его единственного обитателя без сознания, на первом этаже. Полупарализованный, он пытался спуститься по лестнице, упал, сломал шейку бедра, получил другие серьезные травмы. Когда мужчина пришел в сознание после операции, выяснилось, что он никого не узнает и не понимает, где находится.
Александра, известившая службу спасения о том, что в запертом доме находится беспомощный больной человек, в тот миг боялась не того, что он погибнет без еды, лекарств и ухода. Она боялась Магра. Сам Артур Камински никогда никуда бы не позвонил, в этом она была уверена. То, что он некогда совершил, поселило в нем вечный страх перед посторонним вниманием. Перестав быть собой, этот человек не стал никем другим. Он вызывал у нее жалость и отвращение, и все же художница не могла допустить, чтобы он погиб – насильственным путем или естественным. Она узнала, в какую больницу его доставили, и звонила туда каждый день, узнавая о состоянии больного. К нему не пускали, но разрешили передавать средства для ухода.
– Никакого смысла к нему ходить, – заявила ей дежурная медсестра, принимая очередной пакет. – Он даже не помнит, как его зовут. Ничего не помнит вообще. И все хочет рисовать.
В следующий пакет Александра положила большой альбом и цветные карандаши. Дежурный врач одобрил:
– Правильно, терапия искусством!
В конверте, который оставила ей Маргарита Магр, лежала тысяча долларов. Обзвонив частные подмосковные пансионаты, Александра поняла, что этих денег хватит максимально месяца на три, даже при самых скромных условиях. У нее возникала мысль обратиться в британское посольство, но она откладывала звонок со дня на день. У нее на руках оказался совершенно посторонний человек с документами на чужое имя, впавший в деменцию иностранец, да к тому же – она не сомневалась в этом – убийца.
– Я подумаю над этим, – повторила она на прощание, разглядывая крошечную наряженную елочку на посту медсестер. – Я его заберу.
Рядом с елочкой на стойке она заметила знакомую цветную обложку большого формата. Это был ее подарок Артуру Камински. Подойдя к посту, Александра перелистала альбом, разглядывая страницы, сплошь исчерканные резкими каракулями, наползавшими друг на друга с немой бессильной яростью. Кое-где бумага была прорвана – так сильно нажимали на карандаш державшие его пальцы.
Артур Камински, забывший оба своих имени, больше не был художником.
* * *
…Новогодняя елка у нее все-таки появилась, и в этом был виноват Стас. Скульптор по собственной инициативе приволок ей такую пышную сосну, что Александра испугалась:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
