взбираться в горы, чтобы выбраться в простирающуюся долину!
К полудню течение ещё замедлилось, а сама река разлилась, переходя в дельту. Рена вновь потянулась к сознанию Дамиана, намекая, что тому надо свернуть в правый проток, ведущий к озеру. И в этот раз ей уже не сопротивлялись. Дамиан, решив, что подобные подсказки даёт ему собственная интуиция, поспешил исполнить новую прихоть. Спустя ещё несколько часов он так же охотно причалил у пологого берега, где организовал небольшой лагерь. Место оказалось для того весьма подходящим: здесь снова обнаружился родник с чистой водой и небольшая редкая рощица, в которой можно было собрать сухостой для костра. Пока Дамиан варил себе кашу из чуть подмоченной крупы, Рена с радостью поохотилась. В долине оказалось довольно много всяких грызунов, которые, несмотря на подступающий мороз, всё ещё не впали в спячку. Они беззаботно шныряли по засохшей траве, наслаждаясь выдавшемуся солнечному дню. Рена и сама ненадолго пригрелась в тёплых лучах закатного солнца, устроившись на небольшом валуне. Лишь когда сумерки опустились в долину, она в весьма приподнятом настроении вернулась к Дамиану.
Ночевать было решено на твёрдой земле. Дамиан очертил вокруг своего небольшого лагеря магическую защиту, и, установив плот подобно навесу, почти сразу же забрался в спальник. Рена примостилась возле догорающего костра. Какое-то время она ещё нежилась в тепле нагретых камней, но вскоре холодный горный ветер согнал её с удобного места. Пока проснувшаяся Рена кружила вокруг крохотного лагеря, выбирая, где бы устроиться, до её внутреннего слуха донесся странный всплеск воды. Тревожный звук заставил её застыть на месте. Она невольно покосилась на Дамиана. Тот безмятежно спал. Его мысли текли плавно и лениво, едва цепляясь за неясные образы. Рена прислушалась к себе. Ей было куда менее спокойно, и смутная тревога уже подступала вместе с новым куда более отчётливым всплеском. В воде что-то было, и это явно не рыба и не какой-то речной зверь. Рена, припав к земле, ощутила исходящую от берега вибрацию. Кто-то, явно имеющий крупные конечности, выползал из воды. И этот кто-то был не один…
И они подступали всё ближе. Земля чуть заметно содрогалась под их телами, вместе с тем топот усиливался. Рена резко подняла голову, подслеповато озираясь. Но в ночной мгле она уловила лишь неясное движение. Хотя слух говорил ей о десятках существ, Рена не чувствовала исходящего от них тепла. И лишь когда одна из странных тварей подобралось к границе защитного круга, ей в темноте привиделись горящие зелёные глаза. Рена безотчётно дёрнулась к Дамиану. Тот продолжал крепко спать, не ощущая нарастающей рядом тревоги. Впрочем, в следующий миг случилось нечто совершенно невообразимое. Существо, с трудом волоча за собой одну ногу, спокойно переступило светящуюся магией полосу, словно та и не была для неё никакой преградой. Страх окатил Рену ледяной волной. Её внутренний крик разбудил Дамиана. Тот мигом вскочил на ноги, хватая меч. Недолго думая, Дамиан накинулся на врага, даже толком не разглядев его. Удар, ещё один, и вот уже на землю упала отрезанная конечность. На первый взгляд обычная рука, только немного искалеченная, будто некогда ей перебили кости в нескольких местах. Не прошло и минуты, как рядом с рукой покатилась голова. Остановившись прямо напротив Рены, она уставилась на неё выпученными глазами, в которых, впрочем, больше не было огня. Мертвенно-бледное лицо было щедро украшено синяками и вмятинами. Грубые черты, волевой подбородок и кустистые брови намекали на близость с народом Бэрлока. Но не успела Рена обдумать пришедшую мысль, как почувствовала у себя за спиной едва уловимое движение. Некто подбирался к ней сзади. Резко обернувшись, она уставилась на такое же мертвенно-бледное лицо, но уже явно относившееся не к человеку, а лохматому и уродливому троллю! И, несмотря на искажённые черты, вид этого существа показался Рене знакомым. Метнувшись в ноги сражающемуся Дамиану, она с ужасом вспомнила, где уже встречалась с этим троллем! Шесть лет назад, на Бэрлоке, этот уродец был предводителем отряда себе подобных. Тогда их спас только горный обвал, неужели этого беднягу всё же засыпало камнями? Однако размышлять и думать было решительно некогда. Твари наступали, почти окружая.
Дамиан только и размахивал мечом, срезая конечности, полосуя тела и снося головы с плеч. В основном они принадлежали бэрлокцам, и лишь несколько раз к ним присоединялись украшенные многочисленными шрамами головы пиратов и немыслимо уродливые морды троллей. Каждый раз глядя в очередной посмертный лик, Рена в ужасе вздрагивала, и не только потому, что её страшила их внезапная смерть. Куда больше её пугало осознание того, что она лично причастна к их смерти. Причём, не нынешней, ведь было бы глупо утверждать, что вылезающие из воды тела ещё носили в себе искру жизни, а той, некогда приведших их к настоящей кончине. Все они были положены на алтарь её брака с Дарком, как откуп. И пока на примятую траву падали изломанные части мужских тел, Рена ещё находила в себе силы держаться, но как только рядом свалилась голова маленькой малышки, её сердца дрогнули, а вместе с ними дрогнул и меч в руках Дамиана. До него тоже, наконец, дошло с чем и с кем именно он борется. При виде искалеченной старухи, чьё тело было раздроблено грудой камней, сметшего пол Меркалинка оползня, ему стало резко не по себе. Он не мог поднять меча, его руки дрожали, а в глазах предательски защипало. Тем временем восставшая старуха приближалась и протягивала свои костлявые переломанные руки к Дамиану.
«Рвать! Раздирать на куски! На клочки!» — доносилось от неё мысленное эхо. Но Дамиан словно его и не слышал. Он стоял не в силах пошевелиться. От него исходило такое раскаяние и чувство вины, что Рена чуть не захлебнулась ими. А меж тем за старухой уже поднималась целая толпа. И почти все были женщинами и детьми. Они тянули к Дамиану руки, но в их глазах и скудных мыслях было то же, что и у старухи. Рвать, раздирать на куски, на мелкие клочки и раскидать повсюду, чтобы потом втоптать в землю, так же как их некогда расплющил и разломал тот самый оползень. Воистину, это было чудовищно. Но в тот момент Рена и сама уже не могла сопротивляться. Это было заслуженное возмездие. И она, как и Дамиан, с готовностью собиралась его принять
«Слишком добрый, слишком слабый», — незнакомые мысли вторглись в сознание, заставив Рену вынырнуть из океана горечи и ужаса.
«Испытание! Возможно, даже… просто иллюзия!» — вдруг поняла она, и это вмиг
