накрашенными ресницами. И я готов без боя сдаться...ей, ей одной.
— Давай же, Черноглазка... — прошу, нет, умоляю и требую одновременно. Вцепился в ее домашнюю футболку и продолжил тянуть вверх. Ее трясет. Или это меня самого трясет, не понятно. — Хочу тебя...
Накрываю ее нежные, горячие губы нетерпеливым поцелуем. Скольжу по ним языком и наглым образом вторгаюсь в тепло ее рта. Дурею, словно и не целуемся вовсе, а употребляем различные запрещённые вещества. Причем все разом. Виолетта млеет, стонет мне в губы и с ещё большим остервенением отвечает на мою незамысловатую ласку.
Чувствую, как ее накрывает волной дикой похоти. И меня тоже. Давно. В мыслях, в сердце, под кожей лишь она. Смотрю на нее из-под полуопущенных ресниц не разрывая нашей схватки губами. Такая красивая, дикая, нежная. Виолла чуть привстает на носочки при этом сильнее смыкает руки за моей шеей.
Елозит по моему телу своим. Неосознанно и неумело. Явно движимая лишь неописуемыми первобытными инстинктами. Прикрываю глаза от простреливающего наслаждения, с губ срывается хриплый стон. Впиваюсь в ее бедра пальцами, сжимаю их так сильно, будто пытаюсь их выжать, как лимон. Причиняю ей боль и дискомфорт. Не намеренно. Или намеренно?
Мне тоже больно. Было столько дней. После ее поцелуя с этим мерзким типом. Накручивал себя, сбивал руки в кровь. Играть не мог, работать тоже. Но играл, но работал. Терпел эту нескончаемую боль. Лишь она напоминала мне, что я ещё жив.
Втягиваю в рот ее нижнюю губу, чуть прикусив и отстраняю Виоллу от себя. Смотрю на нее растрёпанную, с красными опухшими губами, которыми она судорожно хватает Идеальную. Нереальную. Да вашу ж мать, если это сон не будите меня!
— Я не смогу... — зажмуриваюсь до боли и толкую ее к стене моментально накрывая своим телом. — остановиться... Либо прекрати это сейчас...
— Либо? — она выдыхает этот вопрос мне в самые губы и впивается в меня своими колдовскими глазами.
— Либо я трахну тебя! Здесь... Сейчас... — рычу ей в ухо, наматываю копну вьющихся шоколадных волос на кулак и заставляю откинуть голову чуть назад. Виолетта шипит от боли, а в следующую секунду уже стонет от наслаждения, впиваясь своими ноготками в мои плечи.
— Это твое согласие? — еле шевелю языком, чтобы произнести эти несколько слов, Виолла снова стонет, когда мой язык чертит кривую линию от ключицы до подбородка
Она молчит. Мучает. Издевается словно. Она хочет меня. Я это чувствую. Я это знаю. Вижу. Но молчит. Медлит. И меня это ранит, почти смертельно.
— Люблю тебя... — шепчет слишком тихо.
Я не должен был это слышать, но услышал. Все вокруг уже давно не имеет значения. Я настроен на какую-то особую волну. Где есть лишь она, ее голос, ее глаза, ее тело.
— Повтори... — отзеркаливаю в той же тональности.
Она сказала это в каком-то бессознательном состоянии. Понимаю это, когда ее глаза увеличиваются до небывалых размеров. Я вижу в них страх, нежность, похоть и ту самую любовь, о которой Виолла не собиралась говорить, но сказала... Сказала!
— Ч-что? — шепчет затравленно
— Повтори! — рычу, со злобой, сам не понимая почему. А когда в ее прекрасных черных глазах скапливается влага, беру себя в руки и максимально мягко добавляю. — Пожалуйста...повтори...повтори...
— Люблю тебя... — произносит так же тихо, как и в первый раз, а у меня срывает голову. Перед глазами искры летают, ничего не вижу. Только искры...и она...
Словно странник, скитающийся по пустыне под палящим солнцем, нападает на воду, так же и я нападаю на ее губы. Терзаю, кусаю, мучаю. Разрываю эту надоедливую бесформенную тряпку и ловлю ртом сосок.
Затвердевший, манящий, нежно розовый. Ласкаю языком, словно самое лучшее лакомство на свете, перекидываюсь на второй и проделываю то же самое. Виолла стонет, зарывшись пальчиками в мои волосы, а когда я смыкаю зубы на одной из горошин, тянет из, будто решила скальп с меня снять.
Веду дорожку из поцелуев ниже. Помогаю стянуть с ее плеч эту тряпку. Замираю у кромки домашних шортиков и возвращаю взгляд к ее лицу. Она все ещё молчит. Лишь кусает губы и трясется. Трясется так, как если бы она сейчас оказалась на морозе в одном белье.
Одним рывком стягиваю с нее шортики вместе с трусиками, провожу языком по выпирающим косточкам, впалому животу, гладко выбритому лобку. Вдыхаю опьяняющий аромат ее возбуждения и запускаю один палец в эту манящую щель. Блять, как же там мокро.
Ласкаю, размазывая влагу по набухшим складочкам, по пульсирующему клитору.
— Тим... Тим... — стонет моя чертовка, впиваясь своими тоненькими пальцами в мои растрёпанные ею же волосы. — Я ещё... Я никогда... Никогда...
Замираю, пытаясь осмыслить сказанное Черноглазкой... Никогда... Девственница... Она девственница? Немыслимо... Не могло же мне так свезти...
— Если ты не готова... — пытаюсь строить из себя долбанного джентльмена, когда сам еле сдерживаю своего внутреннего зверя.
— Продолжай... — Виолла заливается краской. Смотрю, как с бешеной скоростью вздымается и опускается ее грудь. — Пожалуйста...
Прикрываю глаза, собираясь с силами. Привожу дыхание в норму, пресекаю на корню начинающийся тремор.
— Я должен тебе... — улыбаюсь, раздвигая ее ножки в стороны. — Ещё тогда в клубе хотел этого...
Касаюсь языком ее влажной промежности. Виолетта выгибается, раскрываясь для меня сильнее. А я, окончательно слетевший с катушек, начинаю активно ласкать ее сочную киску.
Провожу языком вверх-вниз, затем застываю, втягивая в рот пульсирующую плоть. Виолетта немного хнычет, а потом вновь принимается стонать. С таким усердием, словно от этого зависит ее жизнь. Перекатываю горошинку клитора забавляясь с ней языком.
Никогда раньше я не придавал какого-то особенного значения прелюдиям перед сексом. Но с ней все и во всем идет по пизде. На самом деле меня это не сильно волнует, главное чтобы она была рядом. И желательно всегда.
Провожу языком между половых губок, собирая ее секрет ртом. Хочу впитать ее в себя, всю без остатка. А стоит лишь подумать о том, что подобные ласки ей никто и никогда не дарил, хочется петь и плясать от счастья. Многие мои знакомые уже бы давно покрутили пальцем у виска и окрестили бы меня безумцем. Да и
