Мне так жаль.
Я пожимаю плечами:
— Ты ничего не знала. Никто не знал. Я делал хорошие дела не для того, чтобы меня за них награждали. Я делал их лишь для того, чтобы доказать самому себе, что не все люди плохие. Что я не жадный пацан, которым они меня выставили. И когда я узнал, что Александру нужно уйти в отставку, чтобы позаботиться о своем здоровье, что он хочет, чтобы я воспользовался своими пятьюдесятью процентами акций компании и возглавил Отделение в Северной Америке, в то время как Хит займется развивающимся рынком в Азии, а Камилла — возглавит Европейское, ну, я сопротивлялся. С чего бы мне бросать то, что я построил ради этого? Ради людей, которых я не знаю и, что наиболее важно, людей, которым я, возможно, нужен меньше, чем тем, от которых мне придется уйти?
Я поворачиваюсь к сотрудникам «Стоунволл»:
— Я приехал, чтобы продать компанию, — говорю, поднимая руки. — Чтобы распродать ее по частям. Я не видел в ней ценности. Не такую, как в том, что я раньше делал. Но я ошибался, — я поворачиваюсь к Элли. — Элли Хэтчер, ты важна. Ты исключительный сотрудник. И я знаю, что у тебя огромные планы на будущее, поэтому не собираюсь просить тебя остаться. Но хочу, чтобы ты знала, что я тебя ценю. Я всех вас ценю, и если Александр все еще хочет, чтобы я был здесь, то я в деле. Я был бы горд помогать отстаивать первое место «Стоунволл Энтертейнмент», как самой лучшей корпорации для работы. Не только в Америке, но и во всем мире. Я бы хотел, чтобы мы изменили будущее вместе.
Глава 33
Элли
У меня нет слов. Я открываю рот, закрываю и снова открываю. Чувствую себя рыбой, которой не хватает воздуха.
— Элли? — Мак обеспокоенно смотрит на меня. — Элли? Ты в порядке?
Я смотрю вверх. Все пялятся на меня. Там наверху Стоунволл-старший. И Дженнифер. И Стефани, и мистер Соувардс.
— Элли? Что не так? Поговори со мной.
Я качаю головой, делая глубокий вдох:
— Я не могу.
И я действительно не могу. Так что, я просто поворачиваюсь на каблуках и выхожу из здания. Снаружи бьет яркий свет, солнце светит прямо на стоянку, из-за чего мне становится очень жарко. Я прижимаю руку ко лбу и направляюсь к своей машине.
— Элли, — кричит мне вдогонку Мак. — Подожди!
Я не могу ждать. Не могу разбираться с этим. Все это не имеет смыла.
— Элли, — говорит Мак и достаточно сильно хватает меня за руку, чтобы я остановилась. — Куда ты собралась? Тебе нечего сказать? Никаких комментариев? Даже плечами не пожмешь?
Я стою, потому что он меня удерживает, но не поворачиваюсь к нему лицом. Пялюсь себе под ноги. Рассматриваю мелкие трещины на асфальте. Считаю лежащие камни.
— Проклятье, Элли. Что, черт побери, с тобой происходит?
— Хочешь знать? — тихо спрашиваю я.
— Да, — громко отвечает он. — Я действительно хочу знать.
Я поворачиваюсь к нему, приказывая себе быть сильной. Не плакать и не казаться еще более нелепой, чем уже есть. Мак такой красивый. Его лицо, его тело, его костюм, его туфли, его машина, его квартира. Все.
— Мне казалось, что это ты оступился, а я все выяснила. Но оказалось, что это я посмешище во всех смыслах этого слова.
— Что? — спрашивает Мак. — Что это вообще значит? Элли, сейчас твои слова не имеют смысла. В чем дело? Мне нужно убедить тебя в том, что я невиновен в тех преступлениях, которые они мне приписывают? Или…
— Нет, — говорю я, подняв руку, чтобы его остановить. — Нет. Дело не в этом, Мак. Это не связано с обвинениями десятилетней давности, это касается жизни, которую ты вел после.
— Я не понимаю, — произносит Мак. — Элли, я не могу понять, что именно тебе не нравится из того, что я сделал со своей жизнью. Просто скажи, и я все исправлю. Что бы тебя ни беспокоило, я все исправлю.
— Ты все исправишь? — спрашиваю я, изо всех сил пытаясь сдержать горький смешок, но мне не удается. — Тебе не удастся все справить, Мак. Не удастся исправить, потому что дело не в тебе, а во мне.
— Элли, — снова произносит Мак, на этот раз сурово. — Я не понимаю.
— Знаю, — говорю я. — Знаю, что не понимаешь. Да и как ты можешь понять? Ты — мистер Совершенство. Тебя обвинили в чудовищном преступлении, и вместо того, чтобы скатиться вниз, ты взял свою жизнь под контроль. Ты отгородился от общества и начал кормить голодающих.
— Что же в этом плохого? — кричит он. Его терпение закончилось. — Какого хрена, это проблема? Я думал, что ты будешь гордиться мной. Думал, что ты будешь счастлива, что на самом деле я — хороший парень, а не тот ублюдок, которым ты меня представляла.
— Мак, я горжусь тобой. Это идеальный поворот, правда? Но у меня богатое воображение. Помнишь, все те иллюзии и воображаемые дети?!
— Элли, просто остановись. Я же говорил, что мне нравится эта часть тебя.
— Возможно, — говорю я. — Но я ее ненавижу.
— Что?
— Я ее ненавижу. И знаешь, что? Тебе стоит гордиться тем, что ты — мистер Совершенство. Ты на самом деле заслужил этот титул. Мак, а ты знаешь, в чем состоит мой самый большой вклад в общество? В покупке дизайнерской одежды в магазине, который торгует подержанными вещами и отдает выручку на благотворительность. Если только ты не назовешь важным делом — удовлетворение эго знаменитостей. Или то, что я притворяюсь такой умудренной жизнью женщиной, которая может помочь разобраться людям с их важными жизненными целями, — на этот раз я даже не пытаюсь скрыть хмыканья. — Я так жалко нелепа.
— Элли, — говорит Мак чуть мягче и кладет руки мне на плечи. — Это не соревнование. Мы с тобой разные. Я могу раздавать деньги налево и направо, потому что унаследовал огромное состояние.
Я вздыхаю и киваю головой, пялясь на свои туфли:
— Да, ты прав. Мы с тобой очень разные. Ты уже состоялся, а я даже еще не начала свой путь.
Я снова поворачиваюсь и иду к машине. Я не оборачиваюсь, но знаю, что Мак не следует за мной. Разблокирую двери, в надежде проскользнуть за руль и умчаться без дальнейших разговоров. Но Мак не дает мне сбежать просто так.
— Знаешь, что, Элли Хэтчер? Все это время я был прав.
Я смотрю на него, стоящего у парковки: руки вытянуты вдоль тела, спина прямая, голова высоко поднята.
— В
