общем, наши бравые молодцы достигли цели, успев даже пару раз схлестнуться с каким-то отребьем, выползшим из местного Двора Чудес, в свое законное время суток на улицы спящего города.
Остальное было делом техники. Из города наши диверсанты не ушли, а незаметно растворились в его улицах. Во всяком случае, так было задумано изначально.
Я снова стоял на том же самом пригорке, и наблюдал за происходящим. Подзорная труба мало чем могла мне сейчас помочь, и я вглядывался до кругов в глазах, пытаясь понять, что происходит. На восточной стороне пушки смолкли. Наверное, Наумов решил, что этого достаточно и повел людей на штурм. Здесь же Чернышев все еще медлил, продолжая стрелять из гаубиц, в том числе и Даниловских. Я в руководство боем не лез, справедливо рассудив, что спешка в этом деле не нужна.
Наконец, Захар отдал приказ и на поле перед основательно поврежденными воротами выехали эскадроны, которым предстояло штурмовать Берлин. Чернышев поднял руку, но так и застал на месте, потому что над воротами взмыл белый флаг, а спустя пару минут ворота приоткрылись, и оттуда выехали четверо всадников, отчетливо видимых на фоне все еще полыхающего пожара.
Берлину в этом плане повезло. Этот склад, который взорвали наши ребята, находился на значительном отдалении от остальных построек и огонь с него не мог перекинуться на соседние дома, иначе, город ждала бы незавидная участь.
Тем временем парламентеры приблизились, и я тронул поводья, спускаясь с холма, который выбрал в качестве своего наблюдательного пункта.
Когда я подъехал, переговоры уже начались.
— Позвольте представить вам, ваше высочество, генерал-губернатора Берлина, — Чернышев указал на подтянутого старика, в пышном парике. Я уже заметил, что люди, переступившие рубеж шести десятков, крайне трудно отказываются от этих громоздких сооружений, которые они с упорством, достойным лучшего применения, носят, практически не снимая.
— Генерал Рохов, если я правильно все понимаю, вы выехали за стены города, чтобы обсудить капитуляция? — задал я очень важный для всех нас вопрос.
— Да, ваше высочество. Мы согласны сдаться в плен, при условии достойного содержания. Мы отдаем вам все свое оружие и город, но взамен, вы должны будете выполнить несколько условий, — вздохнул Рохов. Было видно, как сложно ему говорить подобные вещи.
— И на каких же условиях вы можете сдаться? — я слегка наклонил голову набок, глядя исподлобья и проклиная в этот момент дурацкую привычку, доставшуюся мне от настоящего Петра. Эта привычка выдавала мое волнение, но поделать я с собой ничего не мог, в минуты волнения голова сама собой опускалась набок.
— Город не будет разрушен. Его жители не пострадают без причины, — я кивнул. Требования были, в общем-то разумные. — Вы можете гарантировать, что ваши солдаты не предадутся вакханалии?
— Конечно, — я внимательно смотрел на него. — Не стоит сравнивать российских солдат со своим, или с солдатами какой-нибудь другой армии. — Он попытался хмыкнуть, но наткнулся на мой слегка презрительный взгляд и замолчал. — Это все требования?
— Нет, не все, — Рохов покачал головой и замолчал. Видно было, что он никак не может сформулировать очередное требование. — В городе находится ее величество Елизавета Кристина, королева-консорт Пруссии, и ее величество София Доротея, королева-мать. Я прошу у вашего высочества позволения от их имени покинуть город утром вместе с двором...
— Нет, — это я удачно зашел. Уж не знаю, как Фридрих относится к жене, но мать вроде как любит и уважает. — Они не покинут город. Это просто счастье для меня, быть представленным этим несомненно прекрасным дамам и провести некоторое время в их обществе. — Я смотрел на Рохова теперь насмешливо. — Уж не думаете же вы, господин генерал-губернатор, что я настолько злобный и бесчестный тип, чтобы выкинуть женщин прямо на улицу?
— Но...
— Этот вопрос не обсуждается, господин Рохов, — перебил я его. — Вам придется довольствоваться выполнением мною двух ваших условий, даже трех, если учитывать достойное содержание пленных. Или так, или мы продолжим штурм.
— Я вынужден согласиться, ваше высочество, — Рохов наклонил голову. — Я не могу рисковать жизнями королев, и вы это прекрасно понимаете. Город ваш. Помните, что вы мне обещали.
— Я помню, и всегда стараюсь держать слово, — повернувшись к Чернышеву, я тихо проговорил по-русски. — Останови Наумова и готовься входить в город. Предупреди всех, если что, я башку лично отпилю тупой пилой. И да, я не тетушка, в последний момент приговор не отменю. Мы должны оставить о себе только благоприятные ощущения. Вдруг нам предстоит еще вернуться, или вовсе не уходить?
Утром мы вошли в Берлин. Ну что же, осталось дождаться Фридриха, и уже тогда решить, что делать дальше.
Глава 19
Карл Александр Лотарингский поднял бокал и посмотрел на вино, которое выглядело при данном освещении кроваво-красным.
— И все же, я хочу попенять вашему высочеству, что вы не дождались ваших союзников, взяв Берлин самостоятельно, — он покачал головой и выпил содержимое бокала.
— Ваше высочество, вы же понимаете, что я просто не мог ждать, лучше встречать брошенные на подмогу части армии Фридриха, а потом и самого Фридриха, сидя в городе, чем в чистом поле, где мы я гарантированно потерпел бы поражение, только потому, что у короля Пруссии армия раз в пять больше, чем та, что на тот момент была в моем распоряжении, — я улыбнулся и отсалютовал ему бокалом воды, чуть подкрашенной вином. Вообще, я прекрасно понимал герцога, еще бы, мчаться на всех парах к богатому Берлину и приехать в тот момент, когда основные сливки были уже сняты.
Появление ирландцев стало для меня полной неожиданностью. Вот об этих товарищах во главе с графом де Лалли нас почему-то забыли предупредить. Возможно, это получилось потому, что изначально они должны были присоединиться к Ласси в Дрездене? Не знаю, не могу сказать. Но их появление было внезапным, и не только для меня. Хотя в итоге граф оказался вполне интересным человеком, а как он ненавидел англичан... Вот у кого ни одного приличного слова для лаймов не находилось. Впрочем, англичане пока не были лаймами, и, если я заставлю этих упрямых моряков жрать те же лимоны, которые увы, долго не хранятся, а затем и сиропы из целебных ягод, то англичане не приобретут такого оригинального прозвища.
Обе бригады вышли к Берлину с двух сторон, практически одновременно. И пока
