– Да, милорд, на сей раз непременно. Но только если ты пообещаешь мне то же самое.
Он взял ее руку и прижал к своей груди.
– Клянусь всем святым быть твоим и только твоим, клянусь не допускать других женщин на свое ложе, в свои мысли и в свое сердце.
Анабелла замерла. В его сердце? Разве это возможно? Наверное, это просто галантные слова… Но, долго не раздумывая, она сама дала такую же клятву:
– Я клянусь, милорд, никогда не допускать других мужчин на свое ложе, в свои мысли и в свое сердце.
Колин приник губами к губам Анабеллы, как бы скрепляя их клятвы поцелуем, в котором было больше искушения, чем нежности, и прошептал:
– Мне кажется, что одних обещаний недостаточно.
У Анабеллы перехватило дыхание.
– П-почему?
– Я хочу жениться на тебе.
Она не поверила услышанному:
– Жениться? Но… но…
– Ты возражаешь? – с напускной суровостью в голосе спросил он и покрыл поцелуями ее руки.
– Не надо так жестоко шутить надо мной, Колин. У нас разное положение и..
– Разное? – Его взгляд стал заметно холоднее. – Разве ты не дочь графа и не внучка дворянина?
– Да, но..
– Я люблю тебя. И никому не отдам, иначе сойду с ума. Если ты не хочешь, чтобы я обезумел, ты обязана выйти за меня замуж.
Анабелла хотела признаться Колину в своей любви, но подумала, что он, может быть, говорит эти опьяняющие слова в минутном порыве страсти, а завтра забудет о них.
– Ты не можешь на мне жениться! Я актриса, к тому же со скандальной репутацией, и… незаконнорожденная…
– Не забывай, что и я тоже. По-моему, мы прекрасно подходим друг другу. Где еще я найду женщину, которую не пугает мое странное чувство юмора, не волнует богатство и положение в обществе?
– Ты без труда найдешь себе жену, которая не будет…
– Умной? Талантливой? Красивой? Доброй? Но такие жены мне не нужны.
Анабелла склонила голову, пряча от него сияющие надеждой глаза. Она боялась поверить Колину, хотя желала этого больше всего на свете.
– Может, ты меня не любишь? – прошептал он. – Это не страшно, Анабелла. Я помогу тебе полюбить меня.
– Я… люблю тебя.
– Тогда выходи за меня замуж.
– Но ты станешь посмешищем всего Лондона. На тебя будут показывать пальцем, как на городского сумасшедшего.
Колин пожал плечами:
– Значит, мы не будем жить в Лондоне, – он прикоснулся губами к ее ладони. – Лондон – это еще не весь мир. Жить можно и в других местах, например, в колониях. Там никого не будет интересовать твое прошлое. В колониях можно обрести новую цель жизни, более осмысленную и увлекательную, чем выклянчивание королевских милостей. Я уже собирался уехать, но не решился расстаться с тобой.
– Я не осмеливаюсь тебе поверить.
– Тогда скажи, как мне доказать искренность своих намерений? Написать стихотворение, воспевающее твои достоинства и описывающее мои чувства, а затем каждый день читать его при дворе? Осыпать тебя драгоценностями? Влезть на крышу и кричать о своей любви к тебе? – Колин, подвинувшись, усадил Анабеллу в кресло, а сам встал. – Или же ты предпочтешь что-то иное? Поцелуи, ласки, сладкие слова? Ты, любовь моя, получишь все что угодно. Назначь мне любое испытание, и я докажу силу своей любви. – Опустившись перед ней на колени, он смиренно повторил: – Испытай меня!
И прильнул губами к ее миниатюрной ножке.
Страсть охватила Анабеллу с такой силой, что ей показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Ей не нужны были ни стихи, ни драгоценности. Ей нужен был только Колин. Она хотела скрепить их клятвы не поцелуями, а полным слиянием тел и душ.
Анабелла загадочно улыбнулась и не совсем уверенным тоном попросила:
– Сними сапоги.
Колин сел на пол и разулся.
– Встань, – уже более твердо прозвучал следующий приказ, – и сними жилет. – Колин молча повиновался. – Теперь галстук и рубашку.
Любуясь его широкой мускулистой грудью, Анабелла прикоснулась к ней пальцем, затем быстро сбросила свою рубашку и прижалась обнаженной грудью к спине Колина. Задрожав от жгучего желания, он хотел обернуться и обнять ее.
– Не двигайся, испытание еще не окончено.
– Это уже не испытание, а пытка, – с притворным стоном пожаловался он.
– Ты сам напросился.
Опустившись на одно колено, Анабелла расстегнула кожаные подвязки, удерживающие его чулки.
Колин крепился несколько секунд, затем рывком поднял ее на ноги и стиснул в страстных объятиях. У Анабеллы подкосились ноги, и она потянула Колина за собой на пол. Они покатились по ковру, срывая друг с друга оставшиеся одежды.
Последнее, что услышала Анабелла, был его хриплый от страсти голос:
– Я люблю тебя, мой восхитительный лебедь! Не думал, что когда-нибудь придется снимать с любимой мужские брюки.
Колин перевернулся на спину, Анабелла оказалась на нем, и упоительный ритм унес обоих из этого мира…
Когда Анабелла наконец пришла в себя, Колин поцеловал ее в ухо и прошептал:
– Не покидай меня, Анабелла, иначе я умру.
Она ощущала то же, что и он, но сил сказать об этом у нее не было.
19
Кого мы больше любим, тот нам и опасней.
Фрэнсис Бомон и Джон Флетчер. Трагедия невесты. Акт 5.
У Колина затекла спина, но он не хотел беспокоить Анабеллу, голова которой покоилась на его груди. Его мучало чувство вины перед ней. Он должен все рассказать ей, ведь она ничего от него не утаила. Раньше он не мог ей признаться, боясь, что она перестанет ему доверять, но сейчас… Нет, наверное, лучше сначала на ней жениться, доказав тем самым серьезность своих намерений, а уж потом все рассказать?.. Анабелла, конечно, рассердится, но зато у нее не будет повода не доверять ему или сомневаться в его любви к ней.
Господи, как же он ее любит! Колин не осознавал этого поначалу, но потом словно пелена упала с глаз, и он не понимал, как можно было ее не любить. Ни одна женщина не перенесла столько испытаний, при этом оставшись нежной и женственной. Только такая женщина, как она, способна поехать с ним в колонии, не испугавшись тяжких испытаний…
А вдруг она все-таки откажется, не захочет бросить театр? Нет, этого он не переживет. Надо найти способ убедить ее. Может, сделать ей ребенка? Конечно, если у нее будет ребенок, она не посмеет оставить его без отца. Колин улыбнулся – он впервые в жизни думал о ребенке не как о нежелательном осложнении…
