– Уэстонберт вполне подойдет, – согласилась Эмма. – Это прекрасное место, и к тому же оно скоро станет моим домом.
Юджиния порывисто обняла Эмму:
– Дорогая, я так рада, что ты вступаешь в нашу семью!
– Я тоже этому рада, – искренне ответила Эмма.
– А теперь, – воскликнула Кэролайн с воодушевлением, – не вернуться ли нам к списку гостей? Как насчет виконта Бентона?
Эмма чуть не задохнулась. Энтони Вудсайд?
– Нет, ни за что! – закричала она.
Все головы повернулись к ней.
– Видите ли, – поспешила пояснить Эмма, – он мне не слишком нравится, и, боюсь, Белл тоже будет не слишком уютно в его обществе.
Белл тут же кивнула, и Кэролайн жирной чертой вычеркнула имя Вудсайда из списка.
– Надеюсь, большинство приглашенных не смогут присутствовать на этот раз. – Голос Эммы прозвучал не слишком уверенно. – Ехать сюда из Лондона целых три часа, поэтому…
Белл не дала ей договорить.
– Ты с ума сошла? – Она рассмеялась. – Да люди будут давить друг друга, чтобы только попасть на свадьбу герцога Эшборна, который никогда не питал интереса к браку, и мало кому известной особы из колоний. Это событие станет гвоздем сезона, попомни мои слова.
– Наверное, ты права, – вяло согласилась Эмма. – Хотя ни я, ни Алекс не хотим пышной свадьбы.
– Ерунда! – положила конец спору Юджиния. – Я его мать, и мне нет дела до того, чего хотят несмышленые дети. Свадьба сына бывает всего раз в жизни, и я намерена получить незабываемое удовольствие от этого события.
Решив, что спорить все равно бесполезно, Эмма позволила себе бездушно качаться на волнах свадебных приготовлений. Единственную передышку она получила, когда Нед силой вырвал ее из компании настоящих и будущих родственниц.
– Сейчас мы поедем покататься, – непререкаемым тоном объявил он.
Эмма была только рада хоть на короткое время избавиться от забот, и они, сев в коляску, отправились в популярную кондитерскую полакомиться чаем с кексами.
– Я должен рассказать тебе, что случилось с Вудсайдом. – Нед поудобнее устроился за столиком.
– С Вудсайдом? – Эмма поморщилась. – Я почти забыла о нем! А что случилось?
– В пятницу он попытался получить долг в «Уайтсе».
– И?
– И я сказал, что не собираюсь выплачивать долг дважды.
Эмма прижала руку ко рту.
– О, Нед, ты не должен был этого делать!
– Но сделал. Разумеется, Вудсайд попытался устроить сцену, и это продолжалось до тех пор, пока я не вытащил из кармана расписку. Затем я поинтересовался, как смог бы получить назад свою расписку, если бы не заплатил долга.
– Должно быть, Вудсайд пришел в бешенство.
– Это, дорогая кузина, еще мягко сказано. Я думал, что он лопнет от злости у меня на глазах. Все всё слышали и поняли все так, как нам бы хотелось. Не думаю, что Вудсайд в ближайшие несколько лет сядет за игорный стол с порядочными людьми.
– Просто блестяще! – Эмма захлопала в ладоши. – Знаешь, похоже, во мне пропадает настоящий авантюрист – я так решила потому, что меня радуют его затруднения.
Внезапно Нед нахмурился:
– По правде говоря, он был очень зол. Думаю, нам стоит последить за ним: Вудсайд жаждет отмщения и может натворить бог знает чего.
Эмма отпила глоток чаю.
– Право, не знаю. Ну что он может нам сделать? Распространять слухи? Никто ему не поверит.
– И все же нам следует проявлять осторожность.
– Осторожность – пожалуй, но беспокоиться? Я так не думаю. Вудсайд не производит впечатления человека, способного на убийство, для этого он слишком привередлив. – Эмма беспечно махнула рукой и снова принялась за чай.
Глава 21
Вскоре Эмма снова оказалась в Уэстонберте, где слуги делали приготовления к самой поспешной свадьбе, какую собирались сыграть за последние десять лет. Она вынуждена была признать, что Кэролайн и Юджиния сотворили чудо; при этом Кэролайн то и дело заявляла, что сделала бы все гораздо лучше, если бы ей дали побольше времени.
После нескончаемых пререканий с Софи и Белл насчет цвета их платьев, в ходе которых одна настаивала на голубом, а другая – на персиковом, они пришли к согласию и выбрали зеленый оттенка мяты. Эмма решила, что этот цвет будет господствовать повсюду в день ее свадьбы, и это решение оказалось мудрым, так как и Софи, и Белл выглядели в своих платьях просто чудесно.
Платье самой Эммы было выдержано в строгом стиле с талией на том месте, где ей и положено быть. Когда Эмма заявила, что новая мода не годится для подвенечного платья, мадам Ламбер тотчас же согласилась с ней и сотворила роскошное платье из шелка цвета слоновой кости со скромным вырезом, едва приоткрывавшим плечи, с длинными узкими рукавами и множеством нижних юбок, подчеркивавших грациозную фигуру и походку Эммы и изящными волнами ниспадавших вниз от талии. Эмма потребовала, чтобы платье было относительно простым, поэтому его не украшали ни драгоценные камни, ни пышные банты.
Результат оказался сногсшибательным. Вырез платья удачно подчеркивал хрупкость и грацию Эммы, изящную линию ее шеи. Но особо удачным был цвет платья.
Сначала Эмма остановилась на белом, но мадам Ламбер настояла на цвете слоновой кости и оказалась совершенно права. Теперь, благодаря платью, лицо Эммы словно светилось.
Наконец наступил день свадьбы, который начался с того, что в комнату ворвалась Белл и без всяких предисловий набросилась на Эмму с вопросами:
– Ты волнуешься?
– Ужасно!
– Хорошо. Как тебе известно, так и должно быть. В конце концов, брак – серьезный шаг, возможно, важнейшее событие в жизни женщины. Конечно, если вспомнить о рождении и смерти…
– Довольно! – Эмма, недолго раздумывая, запустила в кузину подушкой.
– Какая черная неблагодарность! – возмутилась Белл. – Я заказала для нас горячий шоколад, и его уже несут, а ты…
– А я – что?
– Ну едва ли ты захочешь съесть нынче утром что-нибудь более существенное. – Белл явно решила пойти на попятный.
– Это точно, – согласилась Эмма, довольно оглядывая себя в зеркало.
Неожиданно лицо Белл приняло серьезное выражение, и она озабоченно спросила:
– У тебя нет сомнений?
– Конечно, нет. Я люблю Алекса, а это главное. Жаль, что отец не сможет присутствовать на свадьбе и повести меня к алтарю.
Белл ободряюще похлопала Эмму по плечу:
– Сочувствую, но… В конце концов, у тебя есть мы, а семья Эшборна тебя просто обожает.
