Алексея Балабанова?
— Я сказал очень много слов об этом человеке. Не знаю, читал ли он их, слышал ли… Хочу повторить: Балабанов мне родной человек. Хотя были времена, когда я просто зарок себе давал больше с ним не работать. Не понимали мы друг друга. Мучил он меня, он же художник очень сложный. Вот роль Виктора Ивановича в картине «Про уродов и людей» — самая лучшая моя роль в кино. Настолько филигранно сыграно, что я не могу понять, как это я сумел — не найти швов! Но рожал я ее долго и больно. А через тяжелые роды и дитя дороже, понимаете? Эта роль меня так изнуряла, так мучила, что в те моменты я и себя ненавидел, и этот персонаж ненавидел, хотя не в моих правилах не любить того, кого играешь. Но я так устал после этой роли, что меня даже пришлось всей группе лечить. Я 12 дней в Бехтеревке был — в запой ушел…
— Но тем не менее вы появлялись во всех балабановских фильмах, кроме «Трофима».
— Меня даже журналисты окрестили чуть ли не «талисманом» Алексея Балабанова, его кодом успеха. Но поверьте мне, он обойдется без меня! И может быть, нарочно меня не возьмет в новую картину, чтобы доказать людям, что не в Сухорукове дело, а в том, что он сам талантлив. И я боюсь этих разговоров, потому что я не хочу расставаться с ним, а могут накаркать.
— «Брат-2» все зрители непременно сравнивают с первым «Братом», и часто не в пользу новой картины…
— Да и пусть сравнивают — я скажу сразу, что это нечестно. Это совсем разные фильмы. Ведь Балабанов взял во второй фильм только братьев, матушку и любовь к року, а все остальное — совсем новое. И жанр другой. Одна газета написала: «Брат» — это драма, а «Брат-2» — черная комедия… Ой, как я обрадовался, мне это так понравилось.
И ведь мой Багров, брат-то старший, совсем другой получился во втором фильме. Там он — глыба безэмоциональная, монстр, который не растрачивается внешне, но в нем идет кипение внутреннее, подготовка к убийству. А тут — уже какой-то Емеля, лубочный персонаж. Я оба фильма люблю, хотя по игре актерской, конечно, «Брат-2» мне дороже. Знаете, почему? Юмора больше. Больше колорита в образе, а чем ярче краски в роли, тем она и дороже мне.
— Как думаете, почему такие споры идут вокруг «Брата-2»?
— Главный признак талантливости произведения — именно в его спорности, в конфликтности, когда сталкиваются лбами плюсы и минусы, приятие и неприятие. Скажу честно, мне многие говорили: «А ты знаешь, я после фильма какое-то достоинство почувствовал и гордость за свою страну!» Хотя он смотрит боевик! А другой оскорбляется. И мне интересно узнать, а чем же человек оскорбился? Что ему не понравилось? И мне начинают говорить: национализм, шовинизм, политкорректность и много-много чего-то… У меня есть ответ на обвинения: да, плохо и преступно поступает мой брат, стреляя направо и налево в людей. Но самое главное, есть за этим ощущение ваньки-встаньки. Мы гнобим эту мать-Россию, а оказывается — нет, они встают! Мы его гнем, этого ваньку российского, а он опять в драку лезет! Нас даже обвинили в квасном патриотизме. Да хоть в квасном, лишь бы в патриотизме. А-то ведь никакого нет! Вот наш герой и говорит: да, я убиваю, но убиваю за близкого мне человека. Да, я спасаю проститутку, но эта наша проститутка…
— Выходит, патриотизм оправдывает все что угодно?
— Ни в коем случае! Просто есть человек, американец Менис, который несет зло, под его руководством распространяются наркотики, производится порнография, происходит растление людей. И если ты работаешь у этого человека, значит — ты с ним заодно. Да, это заблуждение, но мой брат, Данила, так думает, он шел к цели, и на его пути встречались люди, которые служили злу — попались под руку.
Когда я говорил об этом на «Кинотавре», меня потом «прикололи» в газете: «Сухоруков устроил политическую дискуссию и призвал искать преступников, которые взорвали дом». Я не призывал, но почему я вспомнил о взорванном доме? За что взорвали этих спящих людей? Какое эти люди имеют отношение к войне в Чечне? Да потому, что русские… Они тоже попались кому-то под руку.
И поэтому обвинять в чем-то нас не следует. Мы не призывали к насилию, не призывали ненавидеть американцев. Нет этого в картине!
— Ну а насколько американский колорит, вошедший в фильм, соответствует тому, что вы видели в реальной Америке?
— Скажу честно, вот этот сутенер в шубе и его черные ребятки — они сами так оделись, Балабанов этим актерам только сказал, кого они играют. Бар черных, куда пришел «снежок» Бодров — настоящий, если б вы видели, как там отреагировали на слово «снежок» (так черные ругают белых), этого не сыграешь!
— Ну а чикагские хохлы?
— Настоящие украинцы, не актеры, у них там, в Чикаго, строительная фирма. Я одного из них в фильме убиваю в туалете, так его пришлось три дня уговаривать, чтобы я сел на него верхом — он считал, что это не по понятиям, что западло… Они знали, что мы их в фильме хохлами называем, бендеровцами. Но они пас кормили-поили, возили по Чикаго, по ресторанам, делали нам подарки. Мы подружились. Хотя, по логике тех, кто обвиняет наш фильм в национализме, они первыми должны были набить нам морду…
А что касается меня, то это была моя первая поездка в Америку, и я там оказался вроде огурца в оранжерее. Но у наших ребят-операторов были проблемы, им полицейские раздвигали ноги, ставили у капота, наркотики искали… Хотя ребята случайно забрели в черный квартал, просто глазели.
— А как относитесь к спору между братьями? В чем сила — в деньгах или в правде?
— Я не принимаю позицию ни одного, ни другого. Я говорю, что сила в единении, в братстве. Сила в защите друг друга. Ни в деньгах, ни в правде, потому что и за то, и за другое убивают.
— «Брат-2» как-то лихо вошел в отечественный шоу-бизнес: саундтрек, музыкальные шоу, компьютерные игры… Вас это не смущает?
— Я чрезвычайно рад этому обстоятельству и призываю всех, кто занимается кинематографом, следовать по тому же пути. Раньше деньги на кино давало государство, а сегодня мы сами должны их зарабатывать. И «Брат-2» даже здесь впереди планеты всей — он апробирует новые ходы зарабатывания денег. Ведь это нужно компании «СТВ» не для того, чтобы построить коттедж на берегу Тихого
