Nissan March 2. Я такой модели не помню даже, а тут прямо за рукав хватают, купи, дорогой товарищ, не пожалеешь!
Тяжко, короче, живется тут людям, никак с выбором не определятся. У нас в сто раз лучше: что досталось, то и взял. И рад.
Ироничный настрой сбил погранец. Вот же скотина, и так паспорт этот несчастный повернет, и эдак. Только что на зуб не пробует. И взгляд недовольный. То ли его папа после войны у нас народное хозяйство долго восстанавливал, то ли маму тут денацифицировали до потери пульса. В любом случае, дорогой товарищ, ведете себя крайне непрофессионально. Эмоции дома проявлять будете, фрау своей. Я промолчал, конечно, а то с него станется, поведет проверять, не везу ли я в прямой кишке помощь фракции Красной Армии, или как там главные местные террористы называются. Немчик что-то спросил, и тут вступил в разговор один из переводчиков, ответил за меня. Освоил смежную специальность, значит, не соврал.
— Чего хотел хоть? — спросил я, пряча паспорт в карман.
— Целью прибытия интересовался, — объяснил чекист.
— Данке шон, — пустил я в ход треть своего немецкого лексикона.
Пошли потом ждать наши чемоданы на ленте. Кто будет вам рассказывать про то, какой тут везде орднунг и вообще на высшем уровне, обязательно исключите из списка аэропорт Франкфурта. Грузчики здесь ни капли не торопятся. Обозревали мы пустую ленту минут двадцать, наверное. Или это у них такой бзик только в отношении «Аэрофлота»?
Зато встречать советский самолет собралось большое количество народу. Хотелось бы сказать, что половина города, но нет. Слегка не дотянули. Пара десятков всего. А ждали именно нас. Кому бы еще адресовать все эти плакатики «Зовиет цюрук!» и протестные крики? Да еще такие накрученные, раскрасневшиеся. Хоть и стоят за полицейским загончиком, но агрессия так и прет. Ой, а что это там на плакате? Я тормознул, схватился за висящий на груди Зенит. Ну когда еще можно будет сфотографировать плакат “Панов гоу хоум”?!
Глава 19
Наивные граждане. Мы и без вашего напоминания цюрукнем, у нас и обратные билеты уже есть. А серьезно организовал кто-то, фотографы бегают, вспышками глаза слепят, парочка с бетакамами на плече видео снимают.
Встречал нас представитель консульства по имени Иван Денисович. Глядя на него, у меня закрались подозрения, что его день проходит совсем не как в одноименной повести, а клонирование человека в нашей стране освоили очень давно. Чем еще объяснить странную идентичность встречающих нас лиц? Типичный же гомо советикус. Серьезный до скрипа в зубах, провел нас дорогой товарищ до поданного нам «Мерседеса». Не представительского класса, поскромнее. Всего лишь белый микроавтобус. Но мы с нашим барахлом туда влезли все, еще и место осталось. По дороге сетовал Иван Денисович на случившуюся провокацию, обещал подать целую ноту немецкому правительству. Дескать, обижают советских граждан, мешают вручению международной премии.
— Думаешь, американцы организовали? — шепнул мне бледноватый Морозов в машине.
— Не бывает плохого пиара, кроме некролога, — отмахнулся я.
— Что это хоть? — удивился Игорь Александрович.
Блин, чуть не прокололся.
— Проще говоря — рекламы. Пиар — это от английского Public Relations. Связи с общественностью. Чем чаще тебя показывают по телевизору, тем больше знают, сильнее прислушиваются.
— У нас только Брежнева показывают — вздохнул профессор. — И к нему прислушиваться точно приходиться. Еле говорит.
Чазов с посольским и «переводчиками» о чем-то перетирали на передних сидениях, можно было перемыть кости руководству.
— Наше дело маленькое. Помахать ручкой со сцены, сказать как мы счастливы получить премию, да пообещать дальше двигать советскую науку.
— Кстати, о советской науке. Я подготовил новую статью в «Ланцет» с последними данными Чазова по клиническим исследованиям. Тебе нужно тоже поработать над ней. Статья пойдет за нашими тремя фамилиями.
— Тремя?!
— Евгений Иванович тоже в соавторах.
Класс. Что же... Этого следовало ожидать. Мы с Морозовым обменялись понимающими взглядами. Всегда такое было и дальше будет. Медицинские боссы впихивают себя во все перспективные исследования. Ладно, Чазов хотя бы предоставил базу ЦКБ для исследований, пусть будет... Паровоз в нашем деле не помешает.
* * *
А расщедрилась родина, ничего не скажешь. Не в клоповник в эмигрантском районе запихнули. «Интерконтиненталь», самый центр города, на берегу Майна. Сколько же тут звезд? Не удивлюсь, если все пять. И даже беллбой имелся, погрузил наши вещи на тележку и попер в лифт. А номера, хоть и не люкс, обычные, но, блин, по одному на каждого! Не надо слушать ничей храп. Плюс с видом на город, правда, но я не в обиде. Вот она, любовь отечества как проявляется. А нобелевских лауреатов в каких номерах селят, интересно?
Общий сбор был назначен через час. Я включил телевизор, наткнулся на какие-то местные новости. И телек с пультом, «Грюндиг», да еще и цветной. Хотел было пощелкать каналы в надежде на музыкалку, но в кадре заговорили по-русски.
— Вручение премии Коха советским ученым не говорит о преимуществе советского строя. Только советской науки, которая развивается независимо от идеологических шаблонов, — вещал средних лет мужик с немного надменным лицом. По крайней мере, на корреспондента он смотрел как на умственно отсталого.
«Александр Зиновьев, профессор философии», подписали наконец-то латиницей говорившего телевизионщики. Не напрасно я гомо советикуса вспоминал, вот и автор книги с таким названием нарисовался. Переключу от греха подальше, а то сейчас чекист какой-нибудь припрется, объясняйся потом.
В дверь осторожно постучали.
— Битте, открыто, — крикнул я, недоумевая, кого это могло принести.
— Гутен таг, герр Панов, — сказал человек, стоящий на пороге.
— И вам гутен таг, герр Старовецки, — ответил я.
Если честно, то юрист меня смог даже не удивить, а сразить своим появлением. Я ведь никому в «Ферринге» ничего про свой визит в Германию не сообщал. Думал позвонить Фредерику, передать пламенный привет, и узнать хотя бы вкратце, как идут дела. Но вот живого представителя компании не ждал. И ведь явно не случайно встречаемся. Вероятность его непреднамеренного попадания в мой номер считанные минуты спустя после заселения явно меньше нуля.
— Проходите, присаживайтесь, — шестеренки в моей голове со скрипом сдвинулись с места и я вспомнил тот набор слов, который по ошибке называл знанием английского языка. — Но как?
— Всё просто, герр Панов. Мой помощник позвонил в консульство и представился корреспондентом газеты «Форвартс», её выпускает партия труда... — тут
