нельзя, кроме зацепов и подножек! Ну одежда тоже предполагась самая обычная. Главное — без специальных элементов защиты и острых деталей, которыми можно пользоваться как оружием.
Отто Кюхельхен — тот самый усатый гном — пританцовывал под музыку, комментировал в микрофон самые жесткие удары и падения, в весьма характерном стиле:
— Желтая майка вырывается вперед! Но получает жесткий джеб от клетчатого пиджака! О-о-о-о-о-о с каким хрустом падает с ринга полосатая фуфайка! В лидерах у нас — зеленая футболка! А, это не футболка, это до пояса раздетый снага! Не важно — его уже стаскивает за левую заднюю ногу черт в лосинах! Какой удар-р-р-р! Лосины повержены! И снова голый снага — главный претендент на роль Ца-а-а-аря-а-а-а-а… Ять! Фабричная спецовка совершает цареубийство и прочно закрепляется в середине ринга! Капюшончатый претендент подкратывается сзади и-и-и-и-и! Бросок через плечо — фабричный Царь непоколебим и умел! И даже крепкий удар в корпус от желтой майки не сломил его волю к победе!
Толпа бесновалась и орала, размахивая пластиковыми бутылками с пивом, бутербродами и сигаретами. Они подбадривали своих бойцов, давали советы в стиле «Сбоку, сбоку заходи!» и «Суй ему в дышло!», и плевать хотели что бойцы в принципе не могли их услышать.
Милиция наслаждалась зрелищем не меньше: почти все как один — черные уруки, с небольшим количеством людей, в основном — старших офицеров, они держали ситуацию под контролем, хотя и болели за своих: в отборочном туре в среднем весе среди снага и людей участвовало пять или шесть подростков из урук-хая. Например тот самый «желтая майка», настоящий отбитый дикарь — он точно был моим соплеменником.
Отборочный тур посчитали законченным, когда на ринге остались восемь бойцов — крепко измочаленных, но полных решимости продолжать сражение: четыре снага, пара уруков, молодой человек с завода и здоровенный гоблин ростом почти дотягивающий до полутора метров. Бывают и такие!
Предполагалось, что все эти парни должны набить друг другу морды одновременно! Не куча мала, нет. Ради того, чтобы повязать им всем разноцветные ленты на головы Отто Кюхельхен спустился со своей вышки и поднялся на ринг. У него были ленты во все цвета радуги, плюс белая. И путем быстрой жеребьевки бойцы разбились на пары, и в произвольном порядке выстроились у канатов, высматривая оппонента.
— На ста-а-а-арт! Внима-а-а-ание! Бо-о-о-ой! — прорычал распорядитель боев и все они кинулись навстречу своей судьбе.
Месиво было адово, победители четвертьфинала определились за каких-то две-три минуты: два снага, желтая майка и фабричный парень! Молодой урук с окровавленными волосами завывал, хохотал, носился по рингу и крутил сальтухи, фабричный парень сплевывал под ноги, а снага матерились.
— ДВЕ ШАУРМЫ, говорю! — постучал по прилавку какой-то толстый орк, и я широко ему улыбнулся, чтобы он немного сбавил обороты, и принялся готовить. Следом подошли еще покупатели — похоже, они интересовались другими весовыми категориями, или уже профукали свои ставки, так что предпочли пожрать, так что я оказался занят.
А когда смог снова посмотреть на ринг — юный черт из урук-хая уже смешал с дерьмом своего снагу, и готовился сцепиться с заводчанином. И по сигналу распорядителя они сцепились! От ярости дерущихся на площади на мгновение стало тихо, а потом публика разразилась диким ором, тут же разразившись криками. Что характерно — болели в основном за человека. Даже в Орске к урук-хаю отношение было очень специфическим.
Стоило отдать должное рабочему: он был классный боец, и лупил кулаками как настоящая паровая молотилка, мочалил конкурента в мясо, выбивая из него дурь и кровавые брызги, не снижая темпа и не теряя дыхания. И победил бы — будь его соперником человек! Но перед ним стоял представитель самого пугающего и непредсказуемого вида разумных существ в этом мире: черный урук!
С явно сломанным носом, вывихнутой челюстью и рассеченной бровью, юный клыкастый варвар выдавал редкие пушечные джебы в ответ на град убийственных выпадов, а потом улучил момент, кинулся в ноги к парню с фабрики, подхватил под коленки, и, не обращая внимания на свирепые удары по спине и затылку, попер вперед вместе со своим противником, прямо на канаты, и ударил его хребтом о столбик. Что-то зверски хрустнуло, рабочий застонал, а урук наоборот — яростно завыл, сделав усилие выбросил врага из ринга, вскочил на это самый столб и принялся показывать толпе непристойные жесты и бахвалиться, празднуя победу.
Сколько ему было? Лет пятнадцать? Четырнадцать? Настоящий больной кровожадный придурок! Ясно теперь было, откуда все эти разговоры об урукских подростках!
— И победитель в среднем весе у нас… — распорядитель замешкался на вышке, листая свой блокнотик. — Секундочку… Лурц Желтая Майка!!! Напоминаю — все, прошедшие отборочный тур в качестве бонуса от нашего промоушена обеспечиваются регенеративным зельями второй категории, а также подарочным набором мужской косметики от компании «Голова и Плечи» и месячным запасом растворимого кофе «Яковлев»…
Тут народ завыл от восторга: зелья второй категории — это было невыносимо круто! По меркам земщины, конечно. Это как если бы у нас на Земле на соревнованиях в какой-нибудь районной СДЮШОР в качестве приза выдавали сертификат на лечение в лучшей швейцарской клинике… Такое снадобье стоило целое состояние, и тот, кто не сильно пострадал в схватке вполне мог загнать его барыгам и уволиться с работы нахрен, и жить год-полтора припеваючи. Правда, тому же фабричному парню явно придется использовать его по назначению… Да и львиной доле бойцов — тоже. Ну, ничего — заодно болячки подлечат застарелые.
Очень забавно тут получалось: цирроз печени или последствия обширного инфаркта вылечить при помощи пузырька с магическим напитком было можно, а вот дурацкие болячки типа геморроя или насморка — нет! Потому как лягушку очень трудно убить из пушки, м-да. И импотенцию — тоже нет, получается… Или просто Демидов стеснялся к магам-целителям по такому поводу обращаться? Или дело в причинах этой проблемы?
— А победитель получает… — Отто Кюхельхен сделал драматическую паузу, а потом завопил: — А-а-а-а-автомоби-и-и-иль!
— Засунь его себе в жопу! — невнятно выкрикнул молодой придурок Лурц, ухватил себя за штаны в районе мудей и сделал характерное движение, демонстрируя свое презрение к лысому кхазаду, материальным благам и всему белому свету. — Ау-ы-ы-ы-ы!
И как у него со свернутой челюстью-то выть получалось? Долбанутые дружки юного берсерка стащили его наконец со столбика и на руках понесли прочь, рыча на всех окружающих, огрызаясь и матерясь последними словами. Урукский пубертат — это полный кабздец. Как хорошо что я попал в уже подросшего
